Новые приключения Гомера Прайса. Сентербергские истории

– Ах да, – сказал незнакомец, останавливаясь в дверях. – Как называется? Называется она «Пон… сим… пон»… Впрочем, у неё нет названия… И вообще скажу вам, ребята, по правде: не ставьте вы её! Не надо! Прошу вас… и даже умоляю! Пусть никогда, – голос незнакомца зазвучал торжественно, – пусть никогда не опустится иголка на её небьющуюся и неломающуюся поверхность, и пускай ни один звук не исторгнет ваша чудесная, ваша прекрасная машина из этой… «Пон… сим…»

Он внезапно замолчал, а ребята закивали головами и с трудом перевели дыхание. Они были взволнованы и напуганы поведением незнакомца и особенно последними его словами.

Так же внезапно, как замолчал, незнакомец расхохотался, но при этом лицо его оставалось совершенно серьёзным.

– Ха, ха, ха, – произнёс незнакомец, и все эти «ха» музыкальная машина немедленно окрасила в зловещий фиолетовый цвет.

– Ха, ха, ха… – И, перейдя на свистящий шёпот, добавил: – Но она исторгнет! Вы совершите это своими руками! – Приобретая на прощание кроваво-красный оттенок, он закончил так: – А теперь прощайте, мои милые, чреватые бедами Пандоры в штанах!

Под эти слова дверь за ним бесшумно закрылась, озарившись зелёным цветом, и ошеломлённые мальчишки остались одни.

Долгое время никто из них не произносил ни слова. Потом наконец Фредди повертел пальцем около виска и произнёс:

– А он всё-таки, наверно, того, этот мужчина. А? Как ты думаешь? И потом, что он хотел сказать, когда обозвал нас «чреватыми Пандорами в штанах»?! Наверно, это животное какое-нибудь? Почему же этот псих решил назвать нас животными в штанах?

– Чепуха, – сказал Гомер. – Ты думаешь, от слова «па`нда»? Это что-то вроде енота. Живёт в Гималаях. А здесь никакая не «панда», а «Пандора»… По-моему, это просто девчачье имя.

– Значит, этот тип обозвал нас девчонками! – закричал Фредди, сжимая кулаки. – Да ещё сказал, что мы в штанах и чреватые бедами! А что такое «чреватые бедами»? То же, что «угреватые»?

– Думаю, что нет, – неуверенно сказал Гомер. – И он вовсе не назвал нас девчонками. Во всяком случае, не совсем девчонками. Пандора, мне кажется, это что-то такое знаменитое… Древнее… Вроде какого-нибудь Навуходоносора или Пенелопы…[5] Где-то я чего-то читал про неё, но вот не помню, где и что… Я знаю одно, – голос Гомера сделался увереннее, – пока мы не выясним, что за женщина эта Пандора и что она сделала, загадки нам не разгадать! Поэтому начнём с Пандоры, а там доберёмся и до этого «чреватого» с его «бедами». Согласен? Тогда давай разыграем, кому бежать в библиотеку и разыскивать это слово в каком-нибудь словаре.

И Гомер взял одну из монеток, оставленных дядюшкой Одиссеем, и двумя пальцами подбросил её над прилавком.

– Орёл! – сказал он, накрывая монетку рукой.

– Ладно, теперь я, – сказал Фредди. – Тоже орёл.

Потом они отняли ладони от прилавка и увидели, что обе монеты лежат решкой кверху.

– Ещё раз, – сказал Гомер. – Решка! – И снова монетки одна за другой блеснули над прилавком. На этот раз Гомер угадал, а Фредди нет.

– Тебе идти, – сказал Гомер.

– Ладно, – ответил с неохотой Фредди. – Пойду, конечно, если надо. Только я всё-таки уверен, что этот тип сбежал из сумасшедшего дома… Ладно, пойду, – повторил он. – «Чреватый» я посмотрю в словаре, а вот где я найду «Пандору»?

– Наверно, в энциклопедии, – посоветовал Гомер. – Или спросишь у библиотекарши. Должна же она знать.

– Тьфу! – с отвращением сказал Фредди. – Сколько хлопот из-за этой дурацкой женщины!

И он пошёл к дверям, со злостью бормоча про себя:

– Милые чреватые бедами Пандоры… Чреватые бедами… Пандоры… Тьфу, язык сломаешь! Пусть он подавится своей Пандорой! Тоже свалился нам на голову! Псих несчастный…

Гомер уселся за прилавком, и выражение лица у него было удивлённо-выжидательное. С таким выражением он и досидел до возвращения Фредди.

– Ну что?! – закричал он, когда Фредди, едва волоча ноги, ввалился в кафе. – Нашёл? Говори скорей!

– Да, нашёл, – расслабленным голосом сказал Фредди и уселся на стул с видом человека, только что принёсшего жертву ради своих ближних. – Конечно, нашёл, а как же иначе? Действительно, она была не девчонка, а взрослая, из Древней Греции, и у неё был такой ящик, который она ни за что не должна была открывать, хоть ты тут не знаю что!.. А она всё-таки взяла да открыла – и оттуда посыпались разные беды и несчастья… Только они, наверно, сейчас уже не существуют, – утешил Фредди, – потому что всё это случилось страшно давно.

– А «чреватый»? – спросил Гомер.

– Ну, это самое лёгкое. Это значит «наполненный чем-то и готовый что-то произвести». Так сказано в словаре. Я точно запомнил… Так что видишь, Гомер, сначала он сказал нам «не надо», потом сказал, что мы всё равно сделаем, потом – что мы не должны, а потом этот тип обозвал нас «чреватыми», и значит, мы вроде готовы что-то произвести… Разве не ясно, что он просто сумасшедший… Давай бросать монету – кто первый поставит пластинку!

Гомер ответил не сразу.

– А может, – сказал он потом, – может, лучше не надо? Подождём, пока дядюшка Одиссей вернётся?