Новые приключения Шерлока Холмса

– Наверное, вы правы… Моя практика приносит так мало дохода…

– Вот-вот,– поддержал его Холмс,– А кстати! – он встрепенулся,– куда вы дели Смолла?

Доктор оторопело поглядел на сыщика:

– Как куда? Вы же сказали посадить его в дилижанс, я и посадил. В кеб…

– И он уехал?

– Разумеется,– развел руками доктор.

Холмс истерически захохотал, сгибаясь почти пополам. Отсмеявшись, он заметил:

– Ну и рожа у вас Ватсон! Ох и рожа! С такой-то и на свободе! – и оставив доктора размышлять над смыслом своих странных слов, лучший сыщик современности бодро зашагал по темной улице. Из здания оперы доносилась музыка бессмертного Верди… Ватсон покраснел и медленно двинулся следом.

ВОЗВРАЩЕНИЕ В БАСКЕРВИЛЬ-ХОЛЛ

Шерлок Холмс и доктор Ватсон по-обыкновению курили в камин, искоса поглядывая через плечо, чтобы миссис Хадсон не поймала их за этим занятием – она не любила, когда жильцы курили в комнатах.

Наконец, Холмс сказал:

– А как поживает наш друг, достойный сэр Генри Баскервиль? Не было ли от него письма?

– Было… если это можно назвать письмом,– хохотнул доктор и, порывшись по карманам, вынул помятый клочок бумаги,– вот оно письмецо. Полюбопытствуйте.

Холмс брезгливо взял послание сэра Генри каминными щипцами, понюхал и сделал заключение:

– Пахнет хлевом… Я делаю вывод, что Баскервиль-холл превратился в свинарник. Эта бывшая мисс Степлтон оказалась порядочной неряхой.

Сказав это, он приблизил письмо к глазам и прочел вслух:

– Дорогой доктор Ватсон! Я так сожалею о тех днях, когда беззаботно бегал по болотам за этой … слово неразборчиво… Какого… ммм… снова неразборчиво… я на ней женился. Теперь же жизнь моя превратилась в ад. Иногда я думаю, что скорее согласился бы жить с собакой ее покойного мужа, чем с этой… Какой ужасный почерк у нашего друга! Так. Угу. Мечтаю поскорее уехать в Америку и пошло оно все… Мда.

Холмс помолчал осмысливая прочитанное, разжег погасшую трубку и произнес:

– Я думаю следует навестить сэра Генри.

– Вы правы, Холмс! – вскочил Ватсон,– я с радостью…

Сыщик остановил доктора резким движением руки и ехидно поинтеросовался:

– Что преступника тянет на место преступления?

– Какого преступления? – удивился Ватсон.

– Да ладно, признайтесь, мой друг, ведь собачку на Сэлдона натравили вы?

Доктор густо покраснел:

– Ах, вы о Снуппи…

– О нем, о нем. Тут на лицо сразу два преступления: сначала вы украли Снуппи у доктора Мортимера, подбросив ему скелет какого-то кота, и сказав, что Снуппи погиб на болотах. А потом, когда вы пытались тайком увезти бедную собачку в Лондон, случайно наткнулись на Сэлдона… Непонятно другое, зачем вы вымазали фосфором мордочку несчастного животного. Детство вспомнили? И зачем вообще он вам понадобился?

Ватсон покраснел еще больше:

– Видите ли Холмс, щенки спаниэля сейчас так дорого стоят, а моя практика приносит так мало прибыли… Кстати, из-за вас. Да. Мои клиенты просто бояться заходить в наш дом. А насчет фосфора… Снуппи надо было замаскировать, на тот момент мне показалось это неплохой идеей. К тому же тот дрянной старик с подзорной трубой. Он все время следил за мной… Это он меня выдал?

Холмс расхохотался:

– Вы сами себя выдали, Ватсон! Я ничего не знал об этой истории, просто мне захотелось немного пофантазировать, а вы и раскололись. Ну разве так можно?

Ватсон мгновенно раздулся от обиды и в этот момент вошла миссис Хадсон.

– Опять накурили лодыри! – обрушилась на курильщиков с порога хозяйка квартиры,– а ну марш на улицу!

Холмс махнул рукой мгновенно вспотевшему доктору:

– Бежим! В разные стороны! Сейчас начнется! Встречаемся на вокзале и едем к сэру Генри!

Ватсон только и успел спросить:

– Мазь брать?

– Обязательно,– откликнулся Холмс, прежде чем раствориться в лондонском тумане,– и вазелин… на всякий случай! – после чего оставил туго соображавшего доктора размышлять над смыслом своих непонятных слов.

… Уныние и тревога, окружавшие Баскервиль-холл, похоже, только усилились. Их дополняли царившие повсюду вонь, грязь и запустение, органично дополненные сыростью и холодом.

– Что вы обо всем этом думаете, Ватсон? – зябко поеживаясь поинтересовался Холмс. Доктор не успел ничего ответить, потому что из глубины дома донесся знакомый хрипловатый голос:

– Кто? Кто это здесь? А?..

– Сэр Генри! – закричал Ватсон, сложив руки рупором,– это мы! Ваши друзья!

– Какие еще друзья? – отозвался хозяин дома,– недавно одни друзья украли у меня портрет деда, который был оценен в десять тысяч фунтов…

– Это я… доктор Ватсон! А со мной… Кто бы вы думали?

– Ох… – донеслось в ответ,– я…я… сейчас!

Не прошло и минуты, как сэр Генри появился на пороге. Но в каком виде! От некогда геройского вида покорителя британских женщин остались одни воспоминания. А выражения лица походило на то, какое застыло у сэра на несколько недель после встречи с собакой мистера Степлтона.

У Ватсона невольно вырвался горестный вздох, Баскервиль упал в объятия друзей и разрыдался: