Новые райские кущи

— Спасибо, — вымученно улыбнулась ему Соня и, развернувшись, двинулась назад, против потока выходивших из столовой родственников, к восседавшей во главе стола бабушке.

Эльвира Аркадьевна жестом предложила внучке присесть справа от себя, на место, которое утром за чайным перекусом занимал Ярослав, пустовавшее во время обеда.

Соня села на указанный стул, но начинать разговор бабушка не спешила: дождалась, когда горничные под руководством Людмилы Аристарховны посуду со стола соберут и удалятся из комнаты, закрыв за собой обе створки двери. И только после их ухода обратилась к внучке:

— Соня, я хотела извиниться перед тобой за произошедшую перепалку за столом и оскорбления, высказанные в твой адрес и в адрес Ярослава.

— Тебе не обязательно извиняться за Глафиру. Да ты и не должна, — удивилась Софья.

— У всякого имеется определенное долженствование. Я пригласила вас и выполняю роль хозяйки, а потому отвечаю за каждого из гостей, — пояснила свои резоны, обязанности и то, как она таковые воспринимает, бабушка Эля.

— Понятно, — устало вздохнула Софья и поделилась впечатлением: — М-да, прямо сказать, такое себе удовольствие — участвовать в подобной сцене.

— То ли еще будет, — усмехнулась Эльвира Аркадьевна. — Поверь мне, это лишь начало.

— А ведь, похоже, ты довольна, бабушка? — присмотревшись к Эльвире Аркадьевне повнимательней, подивилась своему открытию Софья.

— В какой-то мере, да, довольна, — подтвердила та, иронично улыбаясь. — Ты же прекрасно знаешь: если человека выбивает из равновесия и захлестывает обнаженными эмоциями, он перестает себя контролировать и может признаться в том, о чем бы предпочел умолчать.

— Ты имеешь в виду то, что Дарья сказала про игру в карты и Леонида? — попросила разъяснений Соня.

— Ну, как пример. Мы с Павлом получили информацию о том, что Леонид увлекся игрой в карты, — подтвердила бабушка и, подумав о чем-то несколько мгновений, поделилась своими мыслями: — Хотя уверена, что ни в какую игру по-крупному Леня никогда не полезет. Да и ни в какую серьезную зависимость он впасть неспособен, уж слишком любит себя и слишком ленив для этого. Скорее я могла бы опасаться, что в подобную историю может угодить Алексей по слабости характера, но пока бог миловал.

Задумавшись над какой-то мыслью, Эльвира Аркадьевна внезапно перестала улыбаться. И мимика ее лица разительно изменилась со слегка иронично улыбающейся, с азартным блеском в глазах, делавшей ее моложе, — на озабоченную и какую-то смиренно-уставшую. Словно легкую, воздушную кружевную вуаль, прикрывавшую лицо дамы, вдруг сдернули рывком и прятавшая за ней лик женщина не успела изменить истинное выражение своего уставшего, потемневшего от нелегких мыслей и переживаний лица.

— В кого они уродились? — неожиданно произнесла бабушка. Потерла ладонью лоб, скорее размышляя вслух и разговаривая сама с собой, чем делясь сокровенными, нелегкими мыслями с внучкой. — Ну уж точно не в меня и не в отцов своих. Трое детей — и все непутевые, бестошные какие-то.

Соне стало неудобно и ужасно неуютно-маетно оттого, что она невольно стала свидетелем болезненных и явно глубоко личных переживаний и откровений бабушки.

— Ладно, — выдохнула Эльвира Аркадьевна, отметая минутную слабость и неуместные признания. — Это так, реплика в сторону. Обычная для всякой пожилой женщины жалоба на несправедливость жизни и глупых детей. — И, выдохнув снова, но куда как более решительно, перешла на деловой тон: — Так на чем мы остановились?

— На том, что Леонид не расположен к зависимостям, — напомнила Соня.

— Да, не расположен, — кивнула бабушка. — Но, даже просто развлекаясь легкой игрой, можно угодить в сферу интересов мошенников и решительно настроенных людей.

— Думаю, если такой факт имеет место, Ярославу непременно о нем станет известно, — высказала свою уверенность Соня.

— Не сомневаюсь, — кивнула ей в ответ бабушка. — Ладно, Софья, вижу, что тебя тяготит наш разговор и мои откровения. Я хотела лишь извиниться за инцидент, имевший место за столом, но не удержалась от небольшого наставления, уж прости мою стариковскую слабость, — улыбнулась она примирительно.

— Извиняю, — отозвалась Соня и переспросила: — Ну, я пойду?

— Иди отдыхай, — отпустила и напутствовала ее бабушка.

Отдыхай — это как раз то, о чем в данный момент больше всего мечталось Софье. Даже не так! Ей нестерпимо, до подсасывания где-то в районе желудка хотелось полного уединения и тишины! И таких, чтобы даже голосов людских не слышать — вообще!

Ти-ши-на. Ей нужна передышка и немного покоя.

И только оказавшись в мансардной комнате, которую бабушка отвела Соне для ночевки, и закрыв за собой дверь, отгородившую ее от наполненного людьми дома, Софья наконец осталась в столь желанном одиночестве. Смогла расслабиться и облегченно выдохнуть.

Раскинув руки, она упала спиной на кровать, с удовольствием втягивая-вдыхая такой родной и немного позабытый аромат лаванды, присущий этой комнате, выдержанной в стиле французского Прованса, который когда-то придумала для мансарды и воплотила в дизайне ее мама.