Новые сказки. Том 1

– Прячься! – пустились микробы наутёк. – Ой! Ай!

Художник: Ирина Атаманюк, 3 года 11 месяцев

– Что? Что такое? – испуганно спросил котёнок, заплаканными глазками наблюдая за странным поведением грязелюбивых существ. И вспомнил, как мама его учила, говоря: «Запомни, сыночек, микробы до смерти боятся чистоты, они терпеть её не могут, поэтому не забывай мыться, умываться, всегда будь чистеньким, и все грязнульки убегут от тебя». – Так вот в чём дело!

И Пув стал очень тщательно облизывать свои лапки и мыться. Как это делали мама с папой, братья и сёстры, и все кошки на белом свете. Микробы охали и ахали, причитали и кричали, в панике разбегаясь и прячась кто куда.

– Пув! – вдруг услышал котёнок. – Мальчик мой!

Это была мама! И с нею папа! И сосед, сторожевой пёс Динн!

– Вот ты где, малыш! – сказал Грок. – Наконец-то мы нашли тебя!

– Ррр-гав! – рявкнул Динн, радостно виляя хвостом.

По дороге домой Пув рассказал обо всём, что с ним случилось, и как он познакомился с необычными существами, жившими на его шёрстке, и как попал в удивительную страну Микробию, злой король которой хотел оставить его там навсегда.

– Я теперь всегда-всегда буду слушаться, – пообещал котёнок родителям. – Буду мыться, умываться, чтобы ни один микроб больше не вздумал и близко подобраться ко мне.

– Вот такая удивительная история произошла с нашим маленьким Пувом, мой дорогой Арн, – подытожила свой рассказ тётушка Мос.

– Да, – согласился я, – и вправду удивительная. И как замечательно, что всё хорошо закончилось – и для малыша, и для его большой семьи. Знаете, а я непременно сегодня же расскажу об этом и своим деткам!

– Расскажите, Арн, – поддержала меня мудрая гусыня, – обязательно расскажите!

О старом пледе, свече и хрустальной пепельнице

Екатерина Жданова

г. Москва

Жил-был старый сверчок-музыкант. Звали его Игрич. Он жил в маленькой квартирке на последнем этаже. Игрич любил сидеть на балкончике, завернувшись в любимый старый плед, и смотреть на звёзды. Прохожие снимали шляпы и кричали ему частенько:

– Маэстро, чудесный вечерок, не так ли? Давненько мы не слышали вашей скрипки! Тогда Игрич зажигал свечу на камине, и комнатка озарялась мягким светом. Все вещи в ней вдруг оживали, и на всей земле тогда не было домика уютнее. Сверчок открывал ноты, и музыка, прекрасная, как сон, лилась из-под его чутких пальцев. Тогда каждый слушатель вспоминал самые лучшие дни своей жизни и, как по волшебству, переносился в прошлое. Одинокие и старые вдруг оказывались в детстве. Грустные и бедные забывали о своих печалях и уносились мысленно далеко-далеко, туда, где всегда светит солнце над ласковым и щедрым морем.

Старый музыкант знал о волшебстве своей музыки. И когда его спрашивали любопытные, в чём его секрет, Игрич раскуривал трубочку и отшучивался:

– Не я это. Всё дело в моём пледе, свече и вот этой хрустальной пепельнице.

– Как так? Поясните, пожалуйста, мы не понимаем.

– Посмотрите, как сверкают грани хрусталя в острых лучиках свечи. Если включить электричество, очарование сразу исчезнет, сказка испугается и убежит. Перед нами окажется обычное тусклое стекло.

– Да вы всё шутите, маэстро. Мы вас серьёзно спрашиваем, а вы… Ну а зачем вам плед?

– О! Где только со мной не побывал мой пледик. Когда я был юн и беспечен, я объехал с концертами много стран. И мой тогда ещё пушистый плед согревал меня вечерами. Мне случалось ночевать и на вокзале, – да-да! – если не хватало места в гостинице. Этот плед встречал со мной рассветы в горах, – о, какое это зрелище! Мы с ним вместе любовались закатами над морем. Тогда я был молод и влюблён… У моей Стрекозы глаза – м-м-м-м! Яркие, огромные, фасеточные!..

– Всё с ним ясно, – сложила утреннюю газету Жабка – Квакша, дальняя родственница Сверчка Игрича и сваха по профессии. – Так можно совсем рехнуться. Уж сколько лет от Стрекозы его ни слуху, ни духу, а он всё о ней. Всё о ней! Не понимаю, ну что он в ней нашёл… Женить его пора. А то помрёт, не дай Бог, и поминай как звали. Кто его оплачет? Кто пойдёт за гробом? Кому в лапы попадут его: книги, свеча, пепельница, клавесин… Квартирка, наконец? А мне бы… – мне много не надо. Мне бы только этот пледик достался! Уж очень мне он нравится.

Надо сказать, что по долгу своей службы она была первая проныра и пролаза в чужие дела. Жабка вскочила на лихой трёхколёсный велосипедик и через минуту была уже под балкончиком Старого Сверчка. Услыхала она чудесные переливы клавесина и остановилась послушать музыку.

– Ишь как убивается, бедолага. И всё по ней, по Стрекозе своей, – утирала слёзы липкой лапкой Квакша. – Ну ничего, – она кряхтя и ругаясь, потащилась с велосипедиком на пятый этаж. – Я знаю, кто ему нужен, – пыхтела она себе под нос, – Саранча! С ней не соскучишься – раз. Спортивная, деловая – два. То, что доктор прописал от хандры – три. Женю! Или я не сваха. Ох. Пятый этаж.

С этими словами она дёрнула за веревочку звонка. Хозяин втащил в прихожую велосипедик, потом саму Квакшу, усадил её на табуреточку в кухне и поставил чайник.