Новые соседи

Послышался топот, и показался всадник в кольчуге. Качнувшись вперед при ударе, он насадил раненого имперца на копье и отбросил. Мерех перевел дух, погладил испуганную кобылку по гриве и выехал из расселины. Оглянулся. Никого из своих людей не видно: все полегли, выполняя наказ старейшины, защищая хозяйского внука.

Мерех посмотрел на конного копейщика в кольчуге и улыбнулся. Тот подъехал ближе и улыбнулся в ответ. Потом быстрым движением развернул копье и пяткой древка больно ткнул в грудь, сбивая с седла. Мерех больно ударился локтем, и на глазах выступили слезы.

— Плачешь? — белозубо оскалился горец. Он подъехал вплотную. Развернув копье по-боевому, упер наконечник в шею мальчика, прижимая к камням. — Поздно плакать, поганый гворча. Предатель! — тягучей слюной горец харкнул под ноги коню.

— Я не предатель! — закричал Мерех и схватился руками за древко, пытаясь освободиться. Он покраснел от натуги, но ничего не получилось. Жало наконечника не сдвинулось. — Я не гворча, я же нарочно вел их в засаду!!! — в ярости закричал юный архогец.

— Пой, пой… мадлловское ядовитое семя… — начал копейщик, но его прервал зычный клич, накрывший теснину:

— Имперцев добить! Ободрать! Оружие собрать! Ни один дротик чтоб не пропал, ни одна стрела. Коней освежевать!! Как сговаривались. И живей, живей!!!

Мерех узнал голос Рокона. Горец на коне посмотрел на мертвых имперцев, и глаза опасно сузились. Наконечник качнулся… Мерех вновь обхватил древко и отчаянно, что есть мочи, закричал:

— Мой дан! Мой господин! Дан Рокон!!!

Всадник выругался и надавил на копье… Острие накололо кожу на беззащитной шее…

— Подожди, Колид… Кто тут вопит? — раздался властный голос Рокона.

Наконечник убрался, убоявшись голоса правителя. Мальчик едва успел убрать руки.

— Голосит, мадлловский выкормыш… Гворчское отродье… — выругался копейщик и вновь сплюнул.

— Я не гворча! — рассердился Мерех и приподнялся, заглядывая в лицо правителю. — Я же послал голубятника с письмом. И про засаду… как славный Домарха… — Мерех ударил кулаком по земле.

Рокон нахмурился и внезапно спрыгнул с коня, приближаясь к мальчику.

— Старого Гораха послал, говоришь? Что за письмо?

— Так от Оли… — растерянно ответил Мерех. И тут же поправился: — То есть от наследника Олтера. Прямиком из Атриана…

Рокон протянул руку, и мальчик ухватился за мозолистую широкую ладонь правителя. Тот рывком поставил его на ноги. Дан нетерпеливо кивнул, и юный горец забрался в седло.

— Время дорого. Рассказывай, — велел дан Дорчариан, и они двинулись вверх по дороге. Навстречу показались телеги, на которые горцы споро закидывали освежеванную конину, оружие и доспехи.

И Мерех рассказал все. И о случайной встрече с Ойконом, и о прочитанном послании от Олтера. И о своей хитрой придумке — тайно отправить старого Гораха упредить дана Дорчариан.

— Не было его, — качнул головой копейщик Колид, ехавший рядом. Другой воин согласно кивнул. Дан Дорчариан искоса посмотрел на спутников.

— Что в письме? — коротко спросил правитель.

— «Рокону или Гимтару, — прикрыв глаза, по памяти прочел Мерех. — Декурион в огне! Я убежал от них и свободен! Твои руки развязаны. Олтер».

Воины негромко зашумели за спиной. Рокон задумался, хмурясь своим мыслям и кивая.

— Письмо повезли Гимтару, к Паграбе? — уточнил дан.

— Так, — кивнул Мерех. — Ойкон из Ойдетты повез.

— Добрые вести. — Слабая улыбка скользнула по губам дана. — Рассказывай, как имперцы взяли вход в долину и где сейчас стоят.

Мерех продолжил рассказ. Он говорил и говорил, покачиваясь в седле, и не заметил, как приблизился вечер, а они оказались на Коленях Матери. Дохнуло тухлой водой из горячих источников. Мальчик огляделся — и не сразу признал заповедный луг, заставленный высокими грудами длинных бревен, перегороженный плетнями и навесами, засыпанный корой и щепками.

Спешились. Вслед за даном Мерех с замиранием сердца прошел сквозь запретную границу и оказался под сводами священного Лона Матери. В огромной пещере туда-сюда сновали люди, чадили факелы и горели очаги. У дальней стены возвышались поставленные друг на друга большущие корзины с плотными крышками.

«Соль — дар Матери Предков», — догадался Мерех.

— Говоришь, имперцы перемкнули долину, подмяли Архогу и дальше не суются? — переспросил Рокон, присаживаясь на грубо сколоченную скамью и вытягивая ноги. Ближники сели рядом.

Мерех кивнул.

— По ноздрям-то мы им насовали, — заметил копейщик Колид, по-прежнему с неодобрением поглядывая на внука старейшины. — Теперича могут и дернуться…

— Могут, — не стал спорить дан, крутя в руках кинжал. — Но не станут. Им соль нужна: за ней пришли. И быстро же прознали…

— Архоге может не поздоровиться, — гнул свое упрямый копейщик.

От этих слов Мерех вжался в стену. Колени ослабли.

— Может, — согласился задумчивый Рокон.

Крента трясло от ярости и бешенства. Ушлые арзратцы, хорошо знающие норов командира, растворились среди войска по якобы неотложным делам, наводя порядок и выясняя потери.

Рядом с командующим мялись вестовые.

— Назад, — нехотя процедил Грис.