Новые соседи

Всадники все прибывали и прибывали. На многих скакунах воины сидели по двое. Спрыгнув с коней, они метнулись к Охранной тропе. Взмахивая мечами, сбросили врагов в пропасть и скрылись за отрогом скалы.

Череп глубоко вздохнул и увидел, как северяне на мосту оттянулись на свою сторону. Пришел черед дикарей выстраивать оборону: самые крепкие черноухие выдвинулись вперед, выставив ростовые щиты. Череп спрыгнул с помоста и потопал вперед. Фигура в бронзовом доспехе приблизилась к защитнику Ветряного моста.

Столхед окинула поле боя.

«Вовремя. Вовремя. Еще бы чуть-чуть — и…»

Страж моста перед ней был так огромен, что оказался всего на голову ниже нее, хоть она и сидела верхом. Неистовый дорча с ног до головы заляпан вражеской кровью. На молодом лице горели шальные глаза, лицо светилось улыбкой. Воин поклонился.

— Ты Тарх?

— Верно, госпожа! — прогудел великан.

— Гимтар говорил… ты гьерд моего сына?

— Так, Воительница.

Вокруг дорезали воющую нечисть, дикари с того края вопили во всю глотку, а Столхед изучала воина. Довольная увиденным, она кивнула. На миг в глубине глаз мелькнуло что-то…

— Чегось тут? — шепнул Плак.

Копон пожал плечами. Горского языка он не знал. Впрочем, ясно и без слов.

— Знакомятся, — хмыкнул Череп. — Смотри, сейчас наш Бык на ту сторону рваться будет…

— Чего? — обиженно засопел Плак и двинулся вперед.

— Дозволишь поквитаться, Дева Алайны? — Тарх тряхнул мечом и дернул подбородком. — Дозволишь первому ступить на вражью землю?

Столхед медленно кивнула, а воины вокруг зашумели. Сквозь строй, работая локтями и глухо ворча, пробирался воин. Затянутый в имперский кожаный доспех, заляпанный кровью. На боку в ножнах покоился чудовищного вида тесак. Здоровяк выдрался из толпы и встал подле Тарха.

— Дозволь, госпожа, и мне на ту сторону идти, — прогудел он на имперском, буравя высокую фигуру Столхед глубоко посаженными глазами.

Алайны загудели недовольно, услышав чужую речь, кони загорячились, но тот и ухом не повел, не отрывая взгляда от Воительницы.

— Ты раб? — легко перешла на имперский Столхед.

Глаза Плака вмиг стали колючими.

— Был, — кивнул он. — Только хозяев-имперцев мы всех пожгли-порубили. Да и здесь свою цену взяли…

Губы Столхед скривились. Неподалеку с грохотом растащили завал из сцепленных телег, а порубанную кучу дикарей скинули в пропасть, очищая Охранную тропу.

— Мы сбили войско. Малое войско. — Следом за здоровяком показался высокий мосластый воин. Он встретил изучающий взгляд зеленых глаз и с достоинством поклонился. — По слову дана Дорчариан вышли к твоим землям и сражались с твоими врагами, Столхед Воительница. Дозволь и дальше сражаться под твоей рукой.

— Ты обучил своих… людей метать камни?

— Я Коска Копон. Люди зовут меня Череп, госпожа, — вновь поклонился воин.

— Я слышала о тебе, — задумчиво добавила Столхед. — У нас в горах говорят: бывших рабов не бывает.

Немногие алайны, что понимали имперский, согласно загудели, но Столхед подняла руку.

— Мудрость Матери безмерна. Вот Мать и разрешила дорча вкушать рыбу… — С лукавой улыбкой она глянула на Быка. — Сражайтесь, вчерашние рабы, сражайтесь. Да будет так!

Тарх повел плечами.

— Ступай первым, Тарх Бык, гьерд Рокона, дана Дорчариан! — крикнула Дева Алайны.

— А я прикрою спину, — проворчал Плак, выхватывая тесак.

Тарх запрыгнул на мост и легкой походкой двинулся вперед. Плак косолапил следом.

Молчальники не умирали молча. Выли, разевая безъязыкие рты, отбиваясь копьями. Булькали, пуча глаза, оседая под ударами мечей умелых имперцев. Беспощадные подручные Эсама-Сплетника прошли деревню молчальников насквозь, сея смерть. Пастушьи огромные псы, прижав уши, бросались на чужаков. Одному из воинов не повезло — пес выпрыгнул из-за угла, сбил с коня и перегрыз горло. Пса пригвоздили копьем к земле и добили.

Клоп спешил. Он ворвался в знакомую пещерку — и в нос ударил запомнившийся прежде горьковатый запах сушеных трав. Испуганная Булочка застыла у стены. Раньше она казалась ему красивой, а теперь… Клоп опустил руки. Квашня: толстое рыхлое лицо расплылось, тонкие волосенки растрепались. Разглядев вошедшего, Булочка распахнула глаза, замычала, оглаживая круглый живот. Вдруг уд Клопа в штанах шевельнулся, сердце забилось.

«Ну… хоть разок, а попробую… отведаю своей Булочки. Она небось тоже хочет».

Недомерок подошел ближе, протянул руку. Взял в ладонь тяжелую грудь, сжал. От страшного удара в висок боль вспыхнула в голове, глиняные черепки с дробным стуком осыпались под ноги. Перед глазами метались очумелые искры. Он нашарил кинжал и ткнул вслепую, чувствуя, что попал. Ткнул еще раз, его повело, и Клоп сполз по стене, взмахивая руками и с грохотом сваливая утварь. Стоя на карачках, тряс головой.

— Ты чего тут? — раздался позади грубый голос. Недомерка мягко пнули в бок. — С бабешкой совладать не можешь?

Клоп поднял глаза. Булочка прижала руки к пузатому чреву. Из-под пальцев набухало кровью, заливая подол. Имперец одним ударом свалил Булочку наземь и добил.

— Хватит валяться. — Его вновь мягко ткнули сапогом. — Эсам зовет. Где тут золото? Веди уж…