Новые страхи

Позади них, на одной из полок, невидимая ими, находилась голова.

И рядом с ней лежал топорик индейца.

– Берегитесь! – закричала Эльви.

В коридоре она услышала какое-то движение. Эльви выключила лампу и, пробежав через комнату, нырнула в постель.

Дверь спальни отворилась, и она услышала громкий голос мамы:

– Эльви! Что случилось? Страшный сон приснился?

Эльви притворилась, что просыпается.

– Что? Нет. Все в порядке.

– Ты кричала, дорогая.

– Я?

– Мы проснулись от твоего крика.

– Извините.

– Нет, не надо извиняться. – Мама вошла в спальню и села на краешек постели Эльви. – Я просто хотела убедиться, что с тобой все в порядке. Все в порядке?

– Да, – Эльви улыбнулась в темноте. – Я просто спала.

– Хочешь поспать вместе с нами?

– Нет. – Не слишком ли выразительно это прозвучало? Мама может догадаться. Она такие вещи чувствует лучше папы.

– Ладно, милая, – сказала мама. – Но если потребуется, если еще приснится что-нибудь страшное, просто приходи к нам.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Приду.

Мама зевнула, потом зевнула Эльви. Сделала вид, что зевает. После этого мама ушла, притворив дверь спальни так, что оставалась узенькая щелка. Эльви слышала мамины шаги в коридоре, слышала, как та вошла в родительскую спальню. Слышала, как закрыла дверь. Потом услышала, как родители шепчутся.

Эльви ждала.

Так долго ждала, что уснула.

Когда она проснулась, в ее спальне по-прежнему было темно. Она еще не умела узнавать время и поэтому не знала, который час. Она хотела, чтобы родители купили ей наручные часы, но они всякий раз, как она просила, только смеялись. Эльви встала с кровати, поспешила к парте, включила лампу и тихо заплакала.

Родители Итана лежали на полу библиотеки, голов у них не было. Мама Итана тянулась к закрытой двери библиотеки. Без головы она походила на манекен. Отец Итана неестественно выгнулся назад, лежа поперек кресла для чтения. Как будто у него спина сломана. Руки безжизненно лежали рядом с туловищем. Красный пластик, прежде скрываемый их телами и одеждой, теперь стал ясно виден.

– О нет, – повторяла Эльви, плача, – о нет-нет-нет.

Итан наполовину поместился под письменным столом, его голова и плечи были в тени. Эльви потянулась к нему, вытащила его из-под стола, осмотрела и положила обратно.

Голова лежала на столе.

Она лежала на боку. Как бы прислушивалась через стол, слушая под собой дыхание Итана. Рядом с головой лежал топорик. Большие глаза Итана, казалось, смотрели в глаза Эльви.

Дейн стоял мордой к столу. Он был жив.

Дверь в спальню Эльви со скрипом отворилась, и вбежал Джек. Она повернулась, чтобы не дать ему залаять, но он оказался быстрее ее: вспрыгнул передними ногами ей на колени и залаял. Эльви пыталась зажать ему пасть.

– Ш-ш-ш, – сказала она. – Ш-ш-ш.

Джек успокоился. Язык вывалился из пасти, он тяжело дышал.

Эльви снова повернулась к домику.

Дейн стоял головой в ее сторону. Головы на столе уже не было. Она исчезла.

Эльви посмотрела через плечо.

Почему Дейн стоит головой к ней? Куда делась голова? Может быть, она здесь? В ее спальне?

Ей стало холодно, холодно по-зимнему, она встала, чтобы осмотреть свою спальню. Эльви вообразила, что голова, отрубленная от туловища, выскользнет из-под ее кровати. Вырвется из стенного шкафа. Заглянет из коридора в дверь спальни.

Эльви вообразила, как топорик отрубает ей голову.

Она повернулась к домику.

Здесь она видела только Дейна. Он по-прежнему смотрел на нее. Или смотрел в ее спальню ей за спину.

Эльви посмотрела на тело Итана под столом. Подумала о его родителях. О полицейском. Об индейце.

Вдруг Джек убрал передние ноги с ее коленей и, по-прежнему тяжело дыша, выбежал из спальни в коридор. Эльви осмотрела спальню. Затем повернулась к домику.

Дейн по-прежнему смотрел на нее.

Эльви вдруг стало жарко, невыносимо жарко. Казалось, жар идет изнутри ее тела. Ей показалось, что кожа может загореться, если она не пошевелится.

Она пошевелилась.

Она встала и повалила красное пластиковое кресло на пол.

Дейн по-прежнему пристально смотрел на нее. Итан неподвижно лежал под столом в библиотеке.

Эльви быстро осмотрела одну комнату кукольного домика за другой, ища голову. Она не хотела заглядывать в зеркало в ванной наверху. Но когда она выбежала из спальни в коридор и в спальню родителей и забралась к ним в постель, она не знала, действительно ли видела голову в зеркале, когда она посмотрела в него последний раз, или это было воспоминание о том времени, когда она видела ее прежде.