Новые страхи

Но Рикардо смотрел на зад Шейлы, осторожно двигавшейся по крутому спуску перед ними. Грехам оглянулся на Феликса, который сосредоточенно крутил педали и следил за бабочками, порхавшими над кустами вдоль тропинки.

– Это немного неуместно, вам не кажется…

– Я люблю большие зады. Мне нравится дуга. Я худой, как грабли, но моя подружка? Она сложена, как гребаный танк. Ваша жена. Она в хорошей форме. Есть за что подержаться, когда она возьмет вас в большую поездку.

Рикардо находился так близко к Грехаму, что тот мог снова рассмотреть его зубы. Они, мелкие и серые, теснились во рту, который казался для них слишком просторным. Его отвисшие губы имели цвет клубничного дайкири[49], который Черри заказывала перед обедом. Сок растения засох и блестел у него на подбородке. Грехам был так шокирован словами гида, что мышцы дыхательного горла сократились, сделав его просвет, как у соломинки. Грехам не мог произнести ни звука.

– Вы следить за ребенком, – сказал Рикардо.

Грехам затормозил, велосипед, продвинувшись еще немного юзом, остановился. Феликс, едва не задев его заднее колесо, проехал чуть вперед и оглянулся на отца, озабоченность стянула все его черты в центр лица.

Рикардо казался искренне удивленным:

– Что не так? Ваш велосипед, он что, старый и неотзывчивый?

Теперь Грехам почувствовал явное пренебрежение в словах гида. Рикардо владел языком лучше, чем можно было подумать. У Грехама руки и ноги дрожали от ярости. Он чувствовал слабость, как если бы резко упало содержание сахара в крови.

– Что вы хотите сказать этим «следите за ребенком»?

– Это во всех новостях в регионе Алантейджо. Вы слышали об «О-Седенто»?

– Нет, – Грехам покачал головой. Он едва мог дышать. – Что это?

– Не что это, а кто это. Это человек. О-Седенто. По-английски значит «жаждущий».

– Жаждущий?

– Это правильный.

– Чего жаждущий?

Рикардо облизал губы. Его язык был как недожаренная вырезка, слишком велик для его рта. Он подмигнул.

– O Sedento de Sangue. Жаждущий…

– Кровожадный, – поправил его Грехам.

– Это как будто Дракулас выходит из теней Пенсильвании, нет?

В любое другое время Грехам нашел бы ошибки в употреблении английских слов забавными и даже милыми. Теперь от них у него шли мурашки по коже. Он жал на педали, стремясь оторваться от гида. В животе у Грехама бурлило.

Они закончили велосипедную прогулку на автостоянке, где их уже поджидал микроавтобус, чтобы отвезти в отель. Пока остальные стояли и восхищались открывшимся видом, Грехам велел Феликсу постоять рядом с Шейлой, а сам зашел в туалет. Оказавшись там, бросился к писсуару, но пришел в ужас, увидев струю мочи цвета ржавчины. Разве он не выпил добрый литр воды утром, готовясь с этой тяжелой поездке? Тогда, видимо, дело в этом растении. Да, от мочи исходил тот же хлебный запах. Сок растения прошел через него, как запах спаржи. Все, больше никакой дикарской еды. Он ждал вечера. Только вырезка и еще раз вырезка. И графин вина.

Он вышел из кабинки, вымыл руки и почувствовал, как сердце в груди затрепетало.

Помнишь, тот раз…

Довольно. Единственное, чего он терпеть не мог в Черри, так это что она постоянно вспоминала прошлое. Казалось, она неспособна смотреть вперед. Не помнит, что он похудел на восемнадцать килограммов за последние полгода. Не помнит, что уровень холестерина у него низок, как никогда, что он теперь сидит на средиземноморской диете. Нет. Он представил, как сегодня вечером за столом она будет с отвращением смотреть на говядину и чипсы у него на тарелке.

– Тебе не потребуется десертное меню после всего этого?

– Помнишь, тот раз…

Ему не нужны напоминания. Это была даже не остановка сердца в истинном смысле слова. Уж если что и было, то предупреждение. Он был в школе, обходил игровую площадку со своей обычной чашкой чая с молоком и двумя чайными ложками сахара, когда появились первые признаки. Ему стало досадно, потому что в тот вечер директор попросил его присутствовать вместо себя на собрании, и к тому же Феликс то ли задирал других, то ли его задирали, в зависимости от того, какие слухи принимать во внимание. Кроме того, в то утро они с Черри заспорили во время секса, и она оттолкнула его. Потом болела челюсть, повышалось давление и болело за грудиной. Затем он запыхался, поднимаясь по лестнице в спортивный зал после работы. Тогда, чувствуя умеренный трепет в сердце, он решил, что физические нагрузки надо приостановить. Посещение лечащего врача на следующее утро закончилось тем, что тот вызвал «Скорую».