Новые странствия Салли Джонс

– Ступайте в Латинский квартал – там всегда можно что-то найти, – сказал капитан и объяснил, как туда добраться.

Стемнело, зажглись фонари. Под набухшими зеленью деревьями, тянувшимися каймой вдоль бульваров и набережных, текли потоки людей. На улицах у Сены стояли длинные ряды раскрытых книжных лотков. Рядом толпились люди: листали книги, читали и громко что-то обсуждали с продавцами и друг с другом.

Все это показалось мне знакомым. Может, кто-то рассказывал мне об этих книжных развалах?

Мы уже хотели свернуть с набережной в переулки, чтобы поискать ночлег, как вдруг кто-то окликнул меня:

– Эй! Салли Джонс! Это ты?..

Я обернулась. У одного из лотков стояла женщина и махала нам. Я несколько секунд присматривалась, прежде чем узнала ее.

Это была Сильвия Дюбуа, билетерша из луна-парка «Брокдорфф»!

Так вот почему я обратила внимание на эти лотки. Сильвия рассказывала мне о них.

– Салли Джонс! – сказала она и крепко сжала мои ладони, когда я подошла к ней. – Какими судьбами тебя занесло в Париж?

Подошли Старшой с Берни. Старшой, конечно, удивился. Но они сразу познакомились, и Сильвия рассказала ему, откуда меня знает.

– Ах, ну надо же, – воскликнула Сильвия. – Давайте же скорее сядем где-нибудь и поговорим!

Она закрыла свой лоток и отвела нас в близлежащее кафе. Старшой рассказал, что мы провели некоторое время в Шотландии и теперь возвращаемся в Лиссабон. А Сильвия Дюбуа в свою очередь рассказала, что всего несколько месяцев назад уволилась из луна-парка. Ее сын, Франсуа ле Фор, повстречал в Милане девушку и решил там остаться.

– Он счастлив, – сказала Сильвия Дюбуа. – И я тоже! Потому что наконец-то вернулась в Париж к своим книжкам.

– А тот человек, – немного подумав, сказал Старшой, – что присматривал за каруселью… Харви Дженкинс… Он все еще работает в луна-парке?

– Думаю, да, – ответила Сильвия Дюбуа. – А что?

– Да так, у нас с Салли Джонс осталось к нему одно дельце, – сказал Старшой.

Сильвия Дюбуа вопросительно поглядела на нас. Но прежде чем она успела поинтересоваться, что он имеет в виду, Старшой сказал:

– А вы случайно не знаете, где сейчас может быть луна-парк?

Сильвия Дюбуа задумалась.

– Если директор Брокдорфф придерживается того же гастрольного плана, что и всегда, то они должны были только что прибыть в Мюнхен. И сейчас ставят шатры на нашем обычном месте, в парке у Винер-плац…

Сильвия Дюбуа не договорила: часы на соборе неподалеку пробили пять.

– Ой, как время летит, – сказала она. – Пора мне бежать обратно, к моим книжкам! Я тут раздобыла первое издание Золя, хотела показать одному господину из Национальной библиотеки. Он придет с минуты на минуту.

Мы распрощались с Сильвией Дюбуа и побрели дальше, по переулкам студенческого квартала. Вскоре мы нашли небольшой отель, где по нашим средствам сдавалась комната с тремя шаткими железными кроватями на продуваемом сквозняками чердаке.

Берни и Старшой быстро уснули, укрывшись старыми застиранными одеялами. А я лежала без сна и все думала. Старшой пока ничего не сказал, но я почти не сомневалась, что он решил ехать в Мюнхен искать Харви Дженкинса. И нам действительно следовало его найти. Роза Лафуркад имела право знать, что случилось с ее отцом. А Дженкинс, похоже, был единственный, кто это знал.

Через пыльное, треснутое окно я видела, как над темными очертаниями парижских крыш нависает полная красная луна. Выглядело это зловеще.

70. На восток

Дорога из Парижа до Мюнхена заняла десять дней. Чтобы сэкономить, поначалу мы добирались на попутках. Мы ехали в кузовах грузовых машин и на фургонах со скотом, на телегах, запряженных лошадьми, и на тряских автобусах, курсирующих между местными деревеньками. Наконец мы прибыли в город Страсбург, где пересекли реку Рейн и границу с Германией. А потом всего за полдня домчали на поезде до Мюнхена.

Последние дни я никак не могла избавиться от все нарастающего неприятного чувства, что, вероятно, снова увижу Дженкинса. Мне не давала покоя жуткая мысль, что Дженкинс – или мистер Ривз, как он прежде себя называл, – возможно, убил Шетланд Джека, чтобы заполучить ожерелье. Ведь по версии полиции Глазго дело было именно так.

Вдруг это правда? Как поведет себя Дженкинс, догадавшись, что мы знаем, кто он такой на самом деле?

На вокзале в Мюнхене мы сели на трамвай в сторону Винер-плац. Вагон качался и громыхал, пересекая большие площади и кварталы статных каменных домов, и в конце концов выехал на широкую парадную улицу, по обеим сторонам которой были разбиты газоны и посажены растения. Весна сюда пришла быстрее, чем в Париж. Кроны деревьев нежно зеленели, клумбы цвели. Если бы не дождь, непрерывно сыпавший из низких облаков, день был бы чудесный.

Мы переехали через узкую речушку, которая, кажется, называлась Изар и за которой начинались городские районы попроще. Здесь было людно и кипела жизнь. Кондуктор выкрикнул нашу остановку, и мы вышли.