Новые темные века

О том, что «данные – это новая нефть», в 2006 году первым сказал Клайв Хамби, британский математик и разработчик программы лояльности для супермаркетов Tesco(14). С тех пор фраза обрела популярность сначала среди маркетологов, затем предпринимателей и в конечном итоге среди руководителей больших компаний и политиков. В мае 2017 года журнал The Economist посвятил этому тезису целый выпуск, заявляя, что «смартфоны и Интернет сделали данные большими, повсеместными и гораздо более ценными… Собранные данные дают компаниям больше возможностей улучшать свои продукты, что привлекает больше пользователей, генерирует еще больше данных и так далее»(15).

Во время выступления в Саудовской Аравии, крупнейшем в мире поставщике нефти, генеральный директор Mastercard назвал данные «общественным благом» и сравнил их с нефтью по эффективности создания богатства(16). В британском парламенте при обсуждении выхода страны из Европейского союза, когда речь шла о данных, «нефтяные метафоры» звучали с обеих сторон(17). Между тем, такие сравнения крайне редко отражают последствия долгосрочной, системной и глобальной зависимости от токсичного ресурса или сомнительные обстоятельства его добычи.

В первоначальной формулировке Хамби данные сравнивались с нефтью на том основании, что «она ценна, но ее нельзя использовать в сыром виде. Ее необходимо превратить в бензин, пластик, химикаты и тому подобное, чтобы создать ценный товар, который будет приносить прибыль; так и данные приобретают ценность, когда упорядочены и проанализированы»(18). Рост вычислительных мощностей и развитие машинного интеллекта привели к тому, что с годами акцент на работе, которую необходимо проделать, чтобы информация стала полезной, был утерян и его заменили чистые спекуляции. В процессе упрощения были забыты исторические уроки, нынешние опасности и долгосрочные последствия этой аналогии.

Наша жажда данных, как и наша жажда нефти, исторически является империалистической и колониалистской и тесно связана с капиталистическими сетями эксплуатации. Выборочная видимость, определяемая из центра, всегда служила расширению самых успешных империй. Данные используются для обозначения и классификации объектов империалистического интереса точно так же, как подданные империй должны были регистрироваться и называть себя в соответствии с указаниями хозяев(19). Те же самые империи сначала оккупировали, а затем начинали эксплуатировать природные резервы своих владений, и Сети, которые они создали, по сей день живут в цифровых инфраструктурах – информационным супермагистралям предшествовали Сети телеграфных кабелей, проложенных старыми империями для осуществления контроля. Самые быстрые маршруты глобальной передачи данных из Западной Африки по-прежнему проходят через Лондон, а британо-голландская транснациональная компания Shell продолжает разрабатывать нефть в Нигерии. Несмотря на все старания государств Южной Америки контролировать свои нефтяные доходы, подводные кабели, опоясывающие континент, принадлежат корпорациям, базирующимся в Мадриде. Финансовые транзакции проходят по оптоволоконным каналам через офшорные территории, напоминая о временах колонизации. Империи по большей части отказались от территориальных притязаний, но продолжают господствовать на уровне инфраструктуры, сохраняя свою власть в виде Сети. Режимы, основанные на данных, повторяют расистскую, сексистскую и репрессивную политику своих предшественников, потому что именно эти предубеждения и отношения заложены в ее основу.

В настоящее время добыча, обработка и использование данных / нефти приводят к загрязнению земли и атмосферы. Происходят утечки. Ничто не остается вне зоны поражения. Яд проникает в грунтовые воды наших социальных отношений и отравляет их. Он навязывает нам вычислительное мышление, вызывает глубокие разногласия в обществе из-за ошибочного разделения, фундаментализма, популизма и усиливающегося неравенства. Яд поддерживает и подпитывает неправильные, асимметричные отношения с властью; в большинстве случаев мы «делимся» своими данными не добровольно, их принудительно извлекают или вынуждают отдать. Так каракатица в моменты паники выбрасывает чернильное облако, пытаясь скрыться от хищника.

Учитывая наши знания об изменении климата, то, с какой легкостью политики и технократы одобрительно говорят о данных / нефти, должно бы шокировать, не будь мы так зомбированы их лицемерием. Данные / нефть будут представлять опасность, когда нас уже не станет. На то, чтобы исправить нанесенный ущерб, уйдут столетия, а мы еще даже близко не испытали наихудшие, но неизбежные последствия своих действий.