Новые центурионы

– Когда вас повяжут как последних алкашей, от всей нашей сделки останется кучка дерьма.

– Обожди чуток, – сказал Гус и помахал рукой в ту сторону, где, по его расчетам, должен был находиться Андерсон.

– Не хотим мы этого типа, – сказала Поппи.

– Заткнись, Поппи, – сказал Гус.

– Заткнись, Поппи, – сказала Флаффи. – Больше людей – трах веселей, – срифмовала она.

– Считай, что я взяла тебя с собой в последний раз, Флаффи, – сказала Поппи и щедро отпила из своего стакана.

– Ты звал меня? – спросил Андерсон, Гус поднял голову и увидел над собой красные глаза сержанта.

– Да, конечно, – пробормотал Гус. – Присаживайся... Чонси. Девочки, это вот Чонси Дангхилл , мой старый приятель.

Чонси, знакомься: Флаффи и Поппи, мои новые приятельницы.

Гус поднял бокал с виски, приветствуя всех троих, и сделал большой глоток, однако вкуса почти не разобрал.

– Очень приятно, – с неловкой чопорностью произнес Андерсон, и Гус покосился на сержанта, вспомнив слова Бонелли: хреновей работника по барам, чем Андерсон, не найти, этот трезвенник пьянеет с двух бокалов, да и то пьет лишь тогда, когда этого требует долг. Гус ухмыльнулся и перегнулся через стол, разглядывая, как заливает начальственные глаза «фирменный» андерсеновский гнев.

– Старина Чонси должен нас догнать, – сказал Гус, – если, конечно, он хочет после двух подняться с нами в личный бар Джорджа и пропустить там по паре рюмочек.

– Дерьмо, – сказала Поппи.

– Личный бар? – переспросил Андерсон, бросая на Гуса хитрый взгляд и пощипывая редкие усики.

– Вот именно, нас отведут наверх девочки. Они знают этого Джорджа, у него первоклассный притончик, действующий после отбоя, и, если уж ты согласен оплатить нам всю выпивку, можешь присоединяться, верно, девочки?

– Прав-ффф-да, – сказала Флаффи и чмокнула Гуса, ткнувшись ему в щеку, отчего его едва не передернуло; несмотря на выпитое спиртное, при мысли о болезнях, которыми могут наградить его губы проститутки, он содрогнулся.

Украдкой плеснул немного виски на руку и, чтобы убить всех микробов, смазал им влажный след. – Так ты заказываешь выпивку, а, Чонси? – спросила Флаффи с вызовом в голосе, буравя Андерсона глазами, все равно как боксер своего противника.

– Четыре бокала, – обратился тот к официантке.

– Для себя два, – сказал Гус.

– Что?

– Ты должен догонять.

– Так что же? – спросила скучающая официантка, все еще колеблясь и не зная, кому повиноваться.

– Или ты нас догоняешь, или мы не берем тебя наверх, – сказал Гус.

– Принесите мне два дайкири, – сказал Андерсон, не сводя с Гуса ненавидящих глаз, а тот безостановочно хихикал, пока Флаффи специально для шефа повторяла анекдот про еврея и голубоокого верблюда.

– Пей до дна, – приказал Гус Андерсону, когда дайкири прибыли.

– Выпью так, как мне нравится, – сказал Андерсон.

– Пей до дна, мадь д-д-вою, – скомандовала Флаффи, и багровые мешки у нее под глазами угрожающе набухли. Когда Андерсон отставил в сторону первый бокал, Гус зааплодировал и слабо улыбнулся Поппи. Та курила и поглаживала свой стакан.

Гус со старательным вожделением поглядел на ее выпуклые груди и рассказал Флаффи анекдот про «девицу из стриптиза с одной титькой», только концовку он позабыл и смолк где-то на середине. Флаффи заквакала, всхрапнула-всхлипнула и заявила, что смешнее ничего вовек не слыхала.

Прикончив второй бокал, Андерсон подал знак поднести еще пять и теперь радостно скалился, допытываясь у Поппи, не работала ли та когда-нибудь танцовщицей: у нее за-ме-чательные ноги.

– Пей до дна, – сказал Андерсон, когда прибыла выпивка.

– Мадь д-д-вою, – сказала Флаффи и разразилась кудахтаньем, больно столкнувшись с Гусом лбами.

– Полный порядок, – сказал Андерсон, осушив бокал, и тут же взялся за новый. – Я догоняю, Поппи.

– Это до добра не доведет, – захныкала та. – На этой работе нельзя напиваться, Флаффи.

– А я и не пьяна. Пьян Лэнс, – сказала Флаффи. – Да и Чонси тоже.

– Красивая ты девушка, Поппи, ей-Богу, что думаю, то и говорю, – сказал Андерсон, а Гус заорал:

– Оооооох, Чонси, кончай, ты меня убиваешь, – и в каком-то диком и бесконечном приступе веселья принялся ржать, рискуя подавиться собственным смехом. Придя в себя, он обнаружил, что над ним хохочет весь бар, и это, в свой черед, заставило его зайтись смехом пуще прежнего. Он остановился лишь тогда, когда Флаффи сграбастала его в свои пышные объятия, назвала какунчиком и поцеловала взасос. Съежившись в ужасе, он подумал: небось за этот вечер она успела обойти весь мир. Он глотнул в спешке из стакана, яростно прополоскан рот и потянулся за следующим.

– Хорош пить, – сердито пробормотал Андерсон.

– Ты, Чонси, лучше за собой смотри, – сказал Гус, стараясь не думать о том, как используют проститутки свои губы. Его тошнило.

– Всем нам хорош пить, – сказала Поппи. – Я уж чувствую, что-нибудь точно стрясется.

– Нет, ты и вправду милая девушка, – сказал Андерсон и выплеснул полстакана на ее золотистую сумочку.

– Шобла пьяных скотов, мать вашу... – сказала Поппи.

– Сожалею, Поппи, – сказал Андерсон. – В самом деле.