Новые волны

только заговори со мной еще, и я тебя прикончу

ты покойник, пидор

я тебя так придушу, что ты зубы повыплевываешь

не вынуждай меня выебать тебя в рот

Учитывая популярность «Фантома» у подростков, все это вызывало беспокойство. Как помешать пользователям оскорблять друг друга? Где грань между дразнилками и травлей? Есть ли у нас обязательства защищать пользователей друг от друга? Мы не спешили разбираться с этими вопросами, ведь у них не было простых решений.

Эмиль предложил сохранять архив всех переписок между пользователями. Они будут исчезать у пользователя, но мы будем хранить их у себя на случай запросов к службе поддержки. Мы сможем анализировать сообщения скопом. Эмиль привел пример: всех пользователей, замеченных в травле, можно объединять в группы, а их стиль общения описывать, чтобы в будущем научить «Фантом» автоматически отслеживать неуместное поведение. Я удивился уверенности Эмиля, ведь предложение это противоречило самому принципу, на который Брэндон опирался, создавая свою компанию.

– Подумай, сколько времени мы сэкономим для Лукаса, – сказал Эмиль, кивая в мою сторону. Снова сюрприз: я понятия не имел, что Эмиль беспокоится о моем времени.

Как и все в офисе, я притворился, что работаю, – сидел в наушниках, в которых не играла никакая музыка, и слушал спор, не вовлекаясь в него. Сотрудники вокруг остервенело колотили по клавишам. Все беспрестанно переписывались друг с другом. Временами я ловил случайные взгляды. Но никто не писал мне. А я думал, что мог бы обо всем писать Марго, будь она здесь.

– Если мы позволим себе читать личные сообщения пользователей, то перестанем отличаться от остальных сервисов, – возразил Брэндон.

– Мы не будем читать отдельные сообщения. Мы напишем программу, которая позволит нам анализировать массив сообщений. Конфиденциальность переписки ни одного пользователя не будет нарушена.

– Но программу пишет человек. – Брэндон указал на Тома, едва видного за монитором. – Эта идея безумна. Ты безумен. Нельзя говорить, что мы защищаем конфиденциальность пользователя, если у нас есть возможность видеть личную переписку, даже если это всего лишь код. Эмиль, это неэтично.

– Этично? Ты считаешь, что создание платформы, не способной защищить пользователей, более этично, чем легкая модерация поведения людей?

– Нет, если мы нарушим конфиденциальность пользователей!

Как и все разногласия между рассерженными мужчинами на рабочем месте, спор пошел по кругу, потом перекинулся на личности, потом вошел в пике. Ни один не хотел менять свое мнение, и в итоге Брэндон просто напомнил, что он главный. Его завершающий аргумент: на случай потенциальных проблем компании с законом будет лучше, если не окажется никаких улик. Меньше всего хотелось бы, чтобы данные «Фантома» использовались в судебном процессе против него самого. Нет доказательств – значит, ничего не было. Они разошлись, разозленные. Оба кипели от ярости, словно их лишили самой большой ценности в жизни, а они ничего не могли с этим поделать. Я счел представление уморительным.

Очень скоро опасения Эмиля распространились за пределы компании. В выходные в новостях показали сюжет об ученике старших классов в окрестностях Орландо, которого страшно травили. В репортаже, транслировавшемся по местному каналу, «Фантом» был обвинен в пособничестве травле.

Все сотрудники «Фантома» – все шестнадцать человек – столпились вокруг компьютера Эмиля, чтобы посмотреть сюжет. Он начался со второсортного видео – показывали занятия школьников в компьютерном классе, а голос репортера за кадром вопрошал: «Вы в курсе, какие сообщения отправляют ваши дети? Они могут травить своих одноклассников. Или еще хуже: могут сами стать жертвой травли».

И дальше по нарастающей. Журналистка берет интервью у родителей, спрашивает, знают ли те, чем заняты их дети, когда сидят в компьютере. Ни один человек не смог дать четкого ответа. Журналистка не миндальничала, вовсю давила на родительские страхи по поводу того, чем их дети могут заниматься в интернете.

В конце сюжета возник Брэндон, защищающий «Фантом». Никогда таким его не видел. Обычно уверенный в себе и красноречивый, сейчас он выглядел растерянным. Он запинался, отвечал туманно, задавал неуклюжие вопросы-увертки. Наконец репортер спросила:

– Какие обязательства вы готовы взять на себя, чтобы побороть проблему травли через свой сервис?

– В «Фантоме» мы стремимся пресекать травлю, делаем все, что можем, – ответил Брэндон.

– Но что это значит?

У Брэндона, похоже, в запасе имелись только пустопорожние ответы:

– Мы делаем все, что в наших силах, относимся к этой проблеме всерьез.

Журналистка продолжала напирать, тень насмешки мелькнула в уголках ее губ, когда она поняла, что способна нанести смертельный удар.

– Вы не говорите ничего определенного.

– Нет, мы…

– Приведите хоть один конкретный шаг, который вы предпримете, чтобы очистить свой сервис от травли.