Новые времена

– Вы так забавно рассуждаете, босс, – надеюсь, вы не обижаетесь на мой смех.

– Что же смешного в неудачах?

– Босс, у вас есть симпатичный домик, лодка, четыре костюма, пять пар обуви, ружье и много чего еще. Вы не работаете. Я равняюсь на вас.

– Я много работал в Англии. Откладывал, сколько мог.

– Что вы больше всего цените в жизни, босс?

– Вопрос легкий – одиночество.

– Тогда почему вы меня при себе держите, босс?

– Этот вопрос я себе и сам задаю.

– А я могу на него ответить, босс. Потому, что вам одиноко. И мне одиноко. Великие всегда одиноки. Лорду Байрону было одиноко. У вас есть книга его поэзии и книга его жизни. Я их обе осилил и считаю его великим поэтом, любимцем женщин. Я точно такой же. Женщины мечтают заиметь меня в любовники. Помните мисс Дэйзи Вон – ту, что гостила в «Джалне», когда маленький Эрнест только родился, а я был еще очень молод?

– Я не испытываю желания услышать подробности той истории, – раздраженно заметил Уилмот.

Но Тайт продолжал, будто его и не перебивали:

– Эта молодая дама заблудилась в лесу. Именно я ее обнаружил и притязал на вознаграждение. Но сначала я провел с ней некоторое время в лесу. Она была очень мила и очень меня любила. Просто ничего не могла с собой поделать. И так всегда. Высокое ли у них общественное положение, низкое ли – они просто не могут меня не любить. Из самых недавних – Аннабелль. Считала, что любит Бога, а на самом деле любила-то меня. Не могла выйти за меня и отдала руку и сердце темнокожему Джерри. А мне жениться не пристало. Я поэт, жажду одиночества – как и вы, босс.

– Не понимаю, что ты хочешь сказать, – еще более раздраженно произнес Уилмот.

– Я говорю о лорде Байроне, а также о нас с вами, босс, – терпеливо пояснил Тайт.

Уилмот повернулся, чтобы уйти, но Тайт преградил ему путь.

– Босс.

– Что?

– Вы однажды сказали, что я вам как сын.

– Бывает, сыновья рассуждают, как дураки.

– Простите, если обидел вас, босс, ведь я люблю вас сильнее, чем кого-либо еще на целом свете, даже сильнее, чем бабушку, дочь индейского вождя. С французской стороны во мне тоже течет благородная кровь.

– Ты это повторяешь без конца, – сухо заметил Уилмот. – Ты благородных кровей, и ты поэт.

– Надвигается зима, босс, и нам обоим нужна женщина, чтобы о нас заботиться: добрая, милая и трудолюбивая молодая женщина вроде Аннабелль. У нас бы появилось свободное время для поэзии. Она бы носила дрова, чистила рыбу и готовила. И вам это недорого обойдется.

– Поясни, – попросил Уилмот.

– Вот у меня в кармане письмо от Аннабелль. Она пробыла дома совсем недолго, когда узнала, что Джерри был женат еще с довоенных времен и что у него жена и двое детей. Она ушла от него и сейчас в Канаде присматривает за детьми в одной переехавшей сюда с Юга семье. Она по-прежнему печется о моей душе, босс, и хочет приехать и работать у нас. Хороший писатель вроде вас…

– Боже! – перебил Уилмот. – Тайт, не впутывай меня в эти дела. Ты, может, и поэт, но я не претендую ни на какое писательство.

– Вас нельзя не впутывать, – сказал Тайт. – Потому что вы великий человек. И вам должны прислуживать. – Его узкие темные глаза убедительно смотрели прямо на Уилмота. – Вспомните, как тяжело я заболел прошлой зимой и как вам пришлось за мной ухаживать? При этом вы сами тоже были не вполне здоровы. Как было бы прекрасно, если бы за вами и за мной ухаживала молодая здоровая женщина! Белль здорова. Она сильная. Она меня любит. Вами – восхищается. К тому же она девушка религиозная.

– И где бы она жила?

– Да прямо здесь, босс, с нами.

– Да о нас по всей округе поползут скандальные слухи. Я этого ни за что не выдержу.

– Люди, я считаю, ко всему привыкают. Вы пользуетесь огромным уважением.

– Ну, не знаю!

– Подумайте, как было бы хорошо! Есть домик, есть речка, и пусть в нашем распоряжении будет девица. Босс, она привыкла к рабству. И ей больше ничего не надо. Ну пожалуйста, позвольте ей приехать.

– Ни за что. – Уилмот отвернулся.

– Вы не согласитесь?

– Никогда.

Тайт глубоко задумался. Слышно было лишь, как безропотно текла река, впадая в объятия озера и принимая угрозу надвигающейся зимы.

– Босс, – со странной обольстительностью в голосе сказал Тайт, – ради вас я готов на этой девушке жениться.

– Ничего более нелепого мне никогда слышать не приходилось, – сказал Уилмот. – Ты и раньше вел сумасбродные речи, но чтобы такое! Собрался жениться на рабыне?

– Белль больше не рабыня. И потом, вы как-то сказали, что среди нас не свободен никто.

– А вот ты кичился благородством кровей. И тем не менее предлагаешь жениться на мулатке, – не унимался Уилмот.

– Кожа у Белль не черная, не коричневая и даже не желтая, – гордо заметил Тайт. – И глаза у нее как у белой.

– Не заметил, – сказал Уилмот.

– Ее отец, – продолжал Тайт, – джентльмен из Вирджинии.

– Все это настолько нежизненно, – сказал Уилмот, – терпения не хватает слушать.