Новые времена

– Мое жемчужное ожерелье, – вскричала Аделина, хватая его.

– Мои часы с цепочкой, – сказал Николас, забирая их.

– Мое кольцо с лунным камнем! – Гасси надела его на тонкий бледный палец и подставила руку под свет.

– Филипп булавка, – сказал малыш, теребя ее на слюнявчике.

– А как же я? – дрожащим голосом спросил Эрнест. – Как же я и моя золотая ручка?

– Не переживай, ангел мой. – Аделина прижала сына к себе. – Я отдам тебе лучшую папину ручку.

XVII. Ручка из слоновой кости

– Где ручка из слоновой кости? – рявкнул Филипп из библиотеки. – Никто ее не видел?

Наверху Эрнест хихикнул и тут же прикрыл рот рукой. Он ждал, чтобы ответила мама. Она так и сделала.

– Ручка из слоновой кости, Филипп? – отозвалась она. – Твоя лучшая ручка из слоновой кости?

– Ты прекрасно знаешь, – взревел он, – что у меня всего одна ручка из слоновой кости. И я желаю знать, кто ее взял.

– А ты, случайно, никому ее не отдал? – подмигнув детям, спросила она.

– Я желаю знать, где она, – кричал он, уже стоя у нижней ступеньки. – Я не такой дурак, чтобы отдать ее.

– Может, ее взял мистер Синклер?

– Была здесь еще вчера. Взял кто-то из домочадцев, и мне жаль этого человека. – Он обвел глазами группу, стоявшую наверху, и остановил взгляд на Эрнесте.

– Вот что я тебе скажу, – сладчайшим голосом сказала Аделина. – Мы сейчас все пойдем вниз и поищем вместе с тобой. Пойдемте, дети.

Все спустились.

– А тебе не приходило в голову, что ее мог взять Неро? Увидел, подумал, что кость, и сгрыз, – оказавшись внизу, сказала Филиппу Аделина.

– Неро не взял бы ее прямо с письменного стола.

Пес, отдыхавший на медвежьей шкуре, закатил невинный глаз и зевнул, словно чтобы все удостоверились, что в его зубах не застряло ни кусочка слоновой кости. Он будто намекал, что сам никогда не позволит себе критиковать семью, но необходимость защищаться пока никто не отменял.

Эрнест нагнулся и заглянул Неро в открытую пасть – пес опять зевнул.

– Следов ручки не видно, – объявил мальчик.

Николас тоже навис над собакой.

– У него наверняка была бы кровь на языке, – сказал он.

Неро тут же перевернулся на спину, будто предъявляя себя для проверки.

– Он на вас обиделся, – сказала Августа.

– Пес невиновен, – заключил Филипп, – но кто-то все же копался в моих вещах, и я обязательно выясню кто.

– Лучше всего поискать всем вместе, – предложила его жена. – Пойдемте, дети.

Все принялись рыскать по комнате. Августа была в том возрасте, когда принято критически относиться к родителям. Она спрашивала себя: «Зачем нам продолжать в том же духе?» Зная, что надежды найти ручку нет – та лежала в комнате Эрнеста, – Августа безучастно заглядывала во все углы. Николас же вел поиски с удовольствием: открывал ящики книжного шкафа-бюро и заглядывал вовнутрь.

– Есть идея, – не выдержал Филипп.

– Правда? – отозвалась Гасси. Она не собиралась быть невежливой, но Филиппу замечание не понравилось. Он вытаращил глаза.

– Что такого необычного в том, что у меня возникла идея? – настойчиво спросил он.

– Все зависит от самой идеи, – сказала дочь, хотя и немного испугалась его выражения.

– Чаще всего идеи бывают у меня, – заметил Эрнест.

– Услышу от тебя еще хоть слово, перекину тебя через колено и высеку, – ответил ему отец и обратился к Аделине: – Знаешь, что я думаю? Ручку украл Бони.

Пребывая в очень хорошем настроении, Аделина направилась в их с Филиппом спальню, остальные – за ней. Бони находился в клетке, висел на перекладине головой вниз. Он недоброжелательно посмотрел на Филиппа.

– Ненавижу офицера Уайтока, – отчетливо произнес он.

– Ясное дело, – сказал Филипп, – старый ты дьявол, потому ты и украл у меня ручку.

Все приступили к поискам в этой комнате, а Бони, по-прежнему вниз головой, глумливо болтал. Эрнест нашел на туалетном столике Аделины кусочек тянучки в обертке и положил себе в карман.

Наконец Филипп не выдержал.

– Я не могу больше тратить на это время. Придется воспользоваться старой ручкой. В одном можно не сомневаться: птиц у нас в доме больше не будет. – Он удалился. Но у двери обернулся. – Дети, если кто-то из вас найдет ручку, то получит вознаграждение, – сказал он.

– У тебя появился шанс, – шепнула Аделина Эрнесту, – получить отличное вознаграждение.

– Ручка лучше, – ответил он.

Однако, чем больше он размышлял о моральной ответственности, тем унылее становилось у него на душе. С тянучкой за щекой он лежал на диване в комнате для уроков, думая о своем положении. Он не крал ручку из слоновой кости. Ее стащила мама – и отдала ему. Но она сказала как-то ему: то, что принадлежит мужу, принадлежит и жене. Например, дети. Если не мама стащила ручку, то кто? А Гасси сказала как-то ему, что брать краденое еще хуже, чем красть самому.

Как раз в эту минуту в комнату вошла Гасси.

– Как мне поступить с ручкой? – спросил он у сестры.

– Отдать, – твердо ответила она.

– Папе?

– Разумеется.

– Но ведь мне от него достанется. Ах, Гасси, я не хочу, чтобы он меня отшлепал. – В его глазах стояли слезы.

– Тогда отдай ручку маме.

– Но я не хочу с ней расставаться.