Читаем Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций полностью

И вдруг послышались такие сильные раскаты грома, что все вокруг задрожало и по всей деревне разнесся запах серы. Жители деревни выбежали посмотреть. На пустоши стояли две коленопреклоненные женщины; обе были обожжены молнией; каждая из них держала в руках до два слитка серебра, а зарытый в землю ребенок наполовину вылез и жалобно плакал.

Соседи побежали сообщить об этом родителям младенца. Те прибежали и увидели, что в пупке у младенца торчит игла; когда ее вытащили, потекла кровь. Ребенок остался жив, а повивальную бабку и ее дочь убило громом.

Когда дочь повивальной бабки купала ребенка, она тайком вонзила ему в пупок иглу, чтобы его смерть подтвердила проклятие ее матери. Все были поражены. Случилось это в шестую луну пятьдесят седьмого года правления под девизом Цянь-лун[696].

[921. Предсказание, сделанное духом огня, сбывается.

922. Небо карает смертью четырех родственников, убивших свекровь.

923. Художник рисует портрет сановника в виде бессмертного; оказывается, что тот действительно был бессмертным, но за то, что по ошибке убил мальчика, был превращен в смертного.]

(924.) НАЧАЛЬНИК ПАЛАТЫ ЦЯНЬ

Господин Цянь Мэй-гу[697] из Билиня, чье имя было Чунь, в годы правления минского императора под девизом Чун-чжэнь[698] был в Нанкине начальником палаты финансов.

В раннем детстве он очень тяжело болел оспой и находился на волосок от смерти. Отец его, господин Ци-синь, горячо любивший своего единственного сына, все время носил его на руках, не в силах расстаться с ним. Как-то, когда он нес его по лестнице, вдруг послышался громкий голос:

— Тот, кто по ошибке заразил начальника палаты Цяня оспой, получит двадцать палок, если немедленно не примет меры к его выздоровлению!

Тут же послышался шум, словно падала черепица или рассыпались бобы. [Отец] взглянул на лежавшего у него на руках ребенка и увидел, что тот пришел в себя.

Когда Цянь Чунь был подростком, он постоянно ночевал в башне, а в летние месяцы — в другом месте. Как-то один батрак улегся на его лежанку и, словно во сне, услыхал чей-то гневный окрик:

— Как такое ничтожество осмелилось лечь на эту лежанку?

Почувствовав, что лежанка под ним закачалась, батрак вскочил и увидел, что лежанка передвинулась в самый темный угол комнаты. Больше он уже не решался лечь на нее. Увидев затем господина Цяня, он в испуге бросился перед ним на колени и все рассказал ему.

(925.) СНИТСЯ ТУШЬ

Достопочтенный Цянь Вэнь-минь[699] из Уцзиня в год моу-у[700] сдавал экзамены на степень цзюйжэня. Перед экзаменом ему приснилось, что он вышел за ворота Чжэнъянмэнь[701] и увидел там человека с гордым выражением лица, который, расставив холщовую палатку, разложил около нее тушь. Сначала купил тушь какой-то бородач, потом купил и достопочтенный Цянь. Продавец туши пристально вгляделся в лицо Цяня и подал ему еще палочку туши, затем протянул две бородачу. Тут Цянь проснулся. Впоследствии на аудиенции у главного экзаменатора Сунь Вэнь-дина[702] [Цянь] увидел, что Сунь был тем продавцом туши; потом пришел еще один экзаменующийся: это был тот бородач, оказавшийся Ли Цзюнем из Уси. Получивший одну палочку туши Цянь попал в первый список выдержавших экзамены, Ли, получивший две палочки, — во второй. Скончался Цянь, находясь на должности пинчжоуского начальника.

[926. Предсказание, сделанное во сне, сбывается.

927. У возвращавшейся домой от родителей новобрачной ветром снесло в лесу всю одежду. Ее муж ругает за это бесов. Утром его находят обезглавленным.]

(928.) ДРАКОН ИСТРЕБЛЯЕТ ДРАКОНА

В восьмую луну года синь-хай[703] у горы Чжаобаошань[704], что в уезде Чжэньхай, средь бела дня небо вдруг стало совершенно темным и два дракона схватили третьего и потащили к берегу моря. Драконы были в несколько обхватов, похожи на тех, что рисуют люди, только рога у них были короче да гривы куда длиннее. Когда дракон упал на землю, то пополз, еле двигаясь, и почти сразу же издох. Вонь от него распространилась больше чем на целое ли. Деревенские жители бросились делить его: из каждого позвонка можно было сделать ступку, а тот, кому досталась нижняя челюсть дракона, отнес ее на рынок и выручил двадцать связок чохов.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература
Тысяча и одна ночь. Том XIII
Тысяча и одна ночь. Том XIII

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература , Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Древневосточная литература