Читаем Новые записи Ци Се, или о чем не говорил Конфуций полностью

Но, взятый сам по себе, этот рассказ Юань Мэя, как и ряд других, свидетельствует о том, что дидактика не совсем была чужда Юань Мэю. И у него есть рассказы, в которых сверхъестественные силы тем или иным образом реагируют на поведение людей. И у него, как и в сборниках Цзи Юня, эта реакция сильнее и чаще, чем реакция самих людей на поведение их соседей, знакомых или подчиненных.

Приводимая таблица 5 позволяет сравнить частоту реакции сверхъестественных сил с реакцией людей в рассказах сборника.

Таким образом, из 203 случаев, когда сверхъестественные силы в рассказах Юань Мэя реагируют на поведение людей, в 96 случаях (47,2%) эта реакция положительная, в 107 случаях (52,8%) — отрицательная (у Цзи Юня же из 302 подобных случаев положительная реакция дана в 84 рассказах, т. е. в 27,8% случаев, отрицательная — в 218 рассказах, т. е. в 72,2% случаев).


Таблица 5


В тех 13 рассказах Юань Мэя, где люди реагируют на поведение людей, положительная реакция проявляется лишь в одном случае (7,7%), отрицательная — в 12 (92,3%). В дидактических рассказах Цзи Юня о естественном пропорция примерно такая же: из 23 рассказов, дающих реакцию людей, — положительная реакция проявляется в двух случаях (8,7%), отрицательная — в 21 случае (91,3%). И это закономерно, так как Цзи Юню было важно показать остроту и суровость реакции сверхъестественных сил на проступки людей, отсюда и перевес отрицательной реакции над положительной в подобных рассказах, в то время как у Юань Мэя нет такого резкого разрыва (отношение + к — в его рассказах о сверхъестественном примерно равное, а у Цзи Юня — 1:2).

За какие же качества сверхъестественные силы в рассказах Юань Мэя награждают людей, помогают им или проявляют иную положительную реакцию? Ответ на этот вопрос дает таблица 6, показывающая качества людей, к которым благосклонно относятся сверхъестественные силы.


Таблица 6

Если сравнить эту таблицу с данными, полученными при анализе коллекции рассказов Цзи Юня[213], то выясняется, что у Юань Мэя сверхъестественные силы чаще всего вознаграждают добросовестного чиновника (16 случаев), подлинного ученого (10 случаев) или человека, нуждающегося в помощи (строго говоря, последний тип рассказов лишь условно можег быть отнесен к дидактическим); у Цзи Юня же больше всего рассказов, где сверхъестественные силы награждают добродетельных (20 случаев) и почтительных к старшим людей (11 случаев), — эти качества, которые занимают первые места в традиционной шкале этических ценностей[214], Цзи Юнь ценит выше остальных.

Ответ на вопрос о том, какие отрицательные качества или дурные поступки людей влекут за собой наказание со стороны сверхъестественных сил или вызывают их осуждение в рассказах Юань Мэя, дает таблица 7.


Таблица 7

Продолжение табл. 7


Из этой таблицы видно, что самыми отрицательными качествами (по частоте наказаний) являются развращенность (12 случаев), злоба (8 + 4 — «задумавший зло»), непочтительность к сверхъестественным силам (13 случаев); но примечательно, что по сравнению с коллекцией Цзи Юня (в которой за разврат наказывают в 58 случаях, за злые поступки в 26 и т. п.)[215] цифры эти не кажутся внушительными: разнообразие проступков, небольшое число отдельных их примеров создают впечатление случайности, а не целенаправленного выбора «преступлений», как в рассказах Цзи Юня. У Юань Мэя процент рассказов о преступлениях «против веры» вдвое больше, чем у Цзи Юня: у Юань Мэя из 105 случаев, когда провинность известна, таких преступлений 23, т. е. 22% (13 случаев — неуважение к богам или духам, 5 — нарушение запрета, 4 — осквернение могил, 1 — разрушение храма; у Цзи Юня из 218 подобных случаев 25 преступлений «против веры», т. е. 11% (14 случаев — убийство животных, 8 — неверие, 3 — осквернение могил). Думается, что это не случайно, так как Цзи Юнь считал наиболее опасными, а поэтому и наказуемыми, преступления против людей (особенно — семьи), а не против богов и духов; и в этом отношении его взгляд на то, что является грехом, совпадал с традиционными представлениями его времени[216]. Юань Мэя вопросы морали интересуют в значительно меньшей степени; случаи же, когда люди обманывают духов или проявляют неуважение к божествам, дают материал для занимательных рассказов, для всяких неожиданных поворотов сюжета.

Перейти на страницу:

Все книги серии Памятники письменности Востока

Самгук саги Т.1. Летописи Силла
Самгук саги Т.1. Летописи Силла

Настоящий том содержит первую часть научного комментированного перевода на русский язык самого раннего из сохранившихся корейских памятников — летописного свода «Исторические записи трех государств» («Самкук саги» / «Самгук саги», 1145 г.), созданного основоположником корейской историографии Ким Бусиком. Памятник охватывает почти тысячелетний период истории Кореи (с I в. до н.э. до IX в.). В первом томе русского издания опубликованы «Летописи Силла» (12 книг), «Послание Ким Бусика вану при подношении Исторических записей трех государств», статья М. Н. Пака «Летописи Силла и вопросы социально-экономической истории Кореи», комментарии, приложения и факсимиле текста на ханмуне, ныне хранящегося в Рукописном отделе Санкт-Петербургского филиала Института востоковедения РАН (М, 1959). Второй том, в который включены «Летописи Когурё», «Летописи Пэкче» и «Хронологические таблицы», был издан в 1995 г. Готовится к печати завершающий том («Описания» и «Биографии»).Публикацией этого тома в 1959 г. открылась научная серия «Памятники литературы народов Востока», впоследствии известная в востоковедческом мире как «Памятники письменности Востока».(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче
Самгук саги Т.2. Летописи Когурё. Летописи Пэкче

Предлагаемая читателю работа является продолжением публикации самого раннего из сохранившихся памятников корейской историографии — Самгук саги (Самкук саги, «Исторические записи трех государств»), составленного и изданного в 1145 г. придворным историографом государства Коре Ким Бусиком. После выхода в свет в 1959 г. первого тома русского издания этого памятника в серии «Памятники литературы народов Востока» прошло уже тридцать лет — период, который был отмечен значительным ростом научных исследований советских ученых в области корееведения вообще и истории Кореи раннего периода в особенности. Появились не только такие обобщающие труды, как двухтомная коллективная «История Кореи», но и специальные монографии и исследования, посвященные важным проблемам ранней истории Кореи — вопросам этногенеза и этнической истории корейского народа (Р.Ш. Джарылгасиновой и Ю.В. Ионовой), роли археологических источников для понимания древнейшей и древней истории Кореи (академика А.П. Окладникова, Ю.М. Бутина, М.В. Воробьева и др.), проблемам мифологии и духовной культуры ранней Кореи (Л.Р. Концевича, М.И. Никитиной и А.Ф. Троцевич), а также истории искусства (О.Н. Глухаревой) и т.д. Хотелось бы думать, что начало публикации на русском языке основного письменного источника по ранней истории Кореи — Самгук саги Ким Бусика — в какой-то степени способствовало возникновению интереса и внимания к проблемам истории Кореи этого периода.(Файл без таблиц и оригинального текста)

Ким Бусик

Древневосточная литература

Похожие книги

История Железной империи
История Железной империи

В книге впервые публикуется русский перевод маньчжурского варианта династийной хроники «Ляо ши» — «Дайляо гуруни судури» — результат многолетней работы специальной комиссии при дворе последнего государя монгольской династии Юань Тогон-Темура. «История Великой империи Ляо» — фундаментальный источник по средневековой истории народов Дальнего Востока, Центральной и Средней Азии, который перевела и снабдила комментариями Л. В. Тюрюмина. Это более чем трехвековое (307 лет) жизнеописание четырнадцати киданьских ханов, начиная с «высочайшего» Тайцзу династии Великая Ляо и до последнего представителя поколения Елюй Даши династии Западная Ляо. Издание включает также историко-культурные очерки «Западные кидани» и «Краткий очерк истории изучения киданей» Г. Г. Пикова и В. Е. Ларичева. Не менее интересную часть тома составляют впервые публикуемые труды русских востоковедов XIX в. — М. Н. Суровцова и М. Д. Храповицкого, а также посвященные им биографический очерк Г. Г. Пикова. «О владычестве киданей в Средней Азии» М. Н. Суровцова — это первое в русском востоковедении монографическое исследование по истории киданей. «Записки о народе Ляо» М. Д. Храповицкого освещают основополагающие и дискуссионные вопросы ранней истории киданей.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература

Древневосточная литература
Тысяча и одна ночь. Том XIII
Тысяча и одна ночь. Том XIII

Книга сказок и историй 1001 ночи некогда поразила европейцев не меньше, чем разноцветье восточных тканей, мерцание стали беспощадных мусульманских клинков, таинственный блеск разноцветных арабских чаш.«1001 ночь» – сборник сказок на арабском языке, объединенных тем, что их рассказывала жестокому царю Шахрияру прекрасная Шахразада. Эти сказки не имеют известных авторов, они собирались в сборники различными компиляторами на протяжении веков, причем объединялись сказки самые различные – от нравоучительных, религиозных, волшебных, где героями выступают цари и везири, до бытовых, плутовских и даже сказок, где персонажи – животные.Книга выдержала множество изданий, переводов и публикаций на различных языках мира.В настоящем издании представлен восьмитомный перевод 1929–1938 годов непосредственно с арабского, сделанный Михаилом Салье под редакцией академика И. Ю. Крачковского по калькуттскому изданию.

Автор Неизвестен -- Древневосточная литература , Автор Неизвестен -- Мифы. Легенды. Эпос. Сказания

Древневосточная литература