Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Схансле так часто выдает нечто неслыханное, словно каждый вечер сидит в своей комнатушке, изобретая новые слова и поговорки. Я большой поклонник ее таланта. Но этим моя симпатия ограничивается. У нее отвратительная привычка объявлять все, что она собирается сделать.

Например, она может сообщить: “Пойду, пописаю”. Или еще хуже: “Мне нужно по-большому”. А я не желаю этого слушать! Минут через десять она возвращается и объявляет во всеуслышание, удалась ее миссия или нет.

– Пойду к себе в комнату, съем вкусное печенье, почитаю Margriet, сниму туфли, выпью еще одну чашку чая, надену кардиган.

– Меня это ничуть не интересует, госпожа Схансле, не могли бы вы заткнуть ваш фонтан?

Нет, этого я не сказал, я сказал:

– Расскажете обо всем, что бы ни сделали?

Но и это ничуть не помогло.

Мы купили для Яна, сына Эверта, и Стефа, племянника Гритье, ресторанные карты, каждая на две персоны. В надежде как-то подкупить их жен, чтобы они иногда сдавали нам в аренду своих мужей. Без сильных парней мы больше не сможем двинуться в путь. Они приносят роляторы, толкают инвалидное кресло, приносят напитки, помогают надеть куртки, таскают сумки, находят запропавшие очки, если нужно – придержат, если нужно – подтолкнут. И они доставляют нас туда, куда мы хотим. К счастью, Ян и Стеф сами получают от этого удовольствие. Но скажу без ложной скромности, что для нашего возраста мы тоже большие молодцы.

ВОСКРЕСЕНЬЕ 7 июня

Кажется, из всех работников нашего дома самого большого сочувствия заслуживает педикюрша. Уже самый выбор такой профессии немного странен, а если вы к тому же подрабатываете в доме престарелых, значит, вы в полном отчаянии или страдаете какой-то патологией. Еще можно понять дантиста, который целый день ковыряется в чужих зубах, ему светят хорошие гонорары, но возиться с чужими ногтями – вовсе не золотое дно, как я однажды осторожно выяснил у педикюрши. Когда наши жильцы вызывают ее на дом, они платят пять евро из своего кармана, и для многих это достаточная причина, чтобы вызывать ее как можно реже. Натянешь носок, и никто твоих ногтей не заметит. Пока не заметит. Но ногти отрастут и в определенный момент прорвут носок или тапок и даже продырявят стоптанные туфли. И тогда бедной педикюрше приходится орудовать щипцами, так что обрезки огромных ногтей разлетаются во все стороны, прошу прощения за неаппетитные подробности. Должен сказать, что сей феномен типичен прежде всего для мужчин. Лично я взял за правило вызывать педикюршу раз в два месяца. Когда она в первый раз обрабатывала мои ноги, я пространно извинялся за свою беспомощность. Я просто не справляюсь с пальцами на ногах, с большим трудом натягиваю носки и надеваю туфли (к счастью, у меня имеется сапожный рожок). Терпеть не могу зависеть от кого-то. Так что я буквально заставил себя закатать брюки.

Среди нас достаточно жильцов, которые, чуть что, предпочитают вызвать медсестру, чем приложить малейшее усилие. “Ведь медсестры для того и существуют”, вот их аргумент.

Я бы вернул для таких людей наказание смолой и перьями.

ПОНЕДЕЛЬНИК 8 июня

Вчера днем в рекреационном зале состоялся отборочный тур на конкурс песни среди пожилых – ежегодная пытка для ушей.

– Помнится, в прошлом году у вас как раз в этот день была мигрень, – заметила перед началом Ван Димен. – Надеюсь, в этом году она не разыграется.

– А я надеюсь, ради вас же, что разыграется, – прошептал я про себя.

Ван Димен – одна из тех дам, что всякий раз уповают на победу в отборочном туре. Она полагает, что с каждым годом ее голос звучит ничуть не хуже и даже лучше. Ну, тут она права, но происходит это оттого, что ее голос, слава богу, слабеет и теряет пронзительность. Вчера она исполнила непритязательный французский шансон итальянским колоратурным сопрано. Щебетала, как огромная канарейка, да еще в желтом платье. Я постарался занять место в самом последнем ряду, но уйти не рискнул, так как чувствовал, что за мной пристально следят разные артисты. Риа и Антуан из вежливости пришли поддержать меня, но остальные мои так называемые друзья из СНОНЕМа не явились.

– На один день в году я изменяю название клуба на СНОНЕГ. Мы старые, но не глухие, – сказал Эверт, когда я под вечер зашел к нему в гости.

И вручил мне десять купюр по пятьдесят евро. Он решил не переводить деньги на мой счет, а вручать наличными, порциями по пятьсот евро.

– Тогда они не узнают, куда ушли мои деньги, – сказал он с видом заговорщика. – И Ян в курсе дела.

Проматывать свои деньги вроде бы не запрещается, и раз уж Эверту так угодно, это его дело. На следующей неделе открою счет клуба СНОНЕМ и положу на него дареное наследство Эверта.

ВТОРНИК 9 июня

Госпожа Смит была убеждена, что кто-то украл ее челюсть.

– Кому она нужна, ваша челюсть? Что с ней делать? – в третий раз спросила сестра Хервеген.

– Ну, вставлять, – вмешался Баккер.

– Куда вставлять?

– В рот, конечно. Куда еще. Не в задницу же.

– Господин Баккер, я смотрю, вы снова в ударе, – сказала сестра.

Чуть позже челюсть нашлась в ящике для столовых приборов.