Новые записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни

Директриса еще никак не отреагировала на предложение группы жильцов приютить беженцев в пустующих комнатах нашего дома. Эдвард в личном письме попросил ее ответить на вопрос, не приютить ли нам заодно двух невинных узников тюрьмы Гуантанамо и таким образом смыть позор с нидерландского правительства, отказавшегося предоставить им политическое убежище. Далеко не все поддержали Эдварда. – Нет дыма без огня, – сказала госпожа Дёйтс. – Тоже мне, невинные узники. Раз они сидели так долго, значит было за что.

В субботу я купил сто граммов хамона, то есть испанского сыровяленого окорока. Он хорошо идет под белое вино. Вчера мы с Эвертом его отведали. Хамон продается в закрывающейся упаковке, то есть ее можно снова закрыть. Разделяешь две гладких слипшихся пластины, а потом дрожащими старческими пальцами поддеваешь с одной из сторон пакета пластиковую полоску так, чтобы из-под нее показалась новая липкая полоска. Жуткая морока. Провозившись пять минут, я решил, что не стоит портить себе настроения из-за дурацкой упаковки. Взял ножницы и за три секунды решил задачу. После чего мы, на всякий случай, сразу съели все, что было в пакете, по крайней мере его больше не придется закрывать.

Я еще не все сказал о хамоне. На этикетке мельчайшим шрифтом напечатано: “Может содержать: бразильский орех, глютен, горчицу, грецкий орех, камут, кешью, кунжут, лактозу, макадамию, миндаль, молоко, овес, пекан, полбу, пряности, пшеничную муку, рожь, семена люпина, сою, сульфит (Е220-227), фисташки, фундук, яйцо, ячмень”. Я не добавил от себя ни одного ингредиента! Послушайте, ведь это всего лишь сто граммов свинины, а не обед из пяти блюд. В этом хамоне “может” оказаться целый ореховый батончик, все известные мне злаки, десяток прочих ингредиентов. И, возможно, даже семена люпина! Если грузовик с хамоном проезжал мимо цветочного киоска.

Но я продолжу жаловаться, раз уж начал: недавно я варил для Эверта лапшу, одно из немногих блюд, которые он еще может есть. Мы искали указание на время варки и потратили несколько минут, прежде чем с помощью лупы обнаружили на боковой стороне пакета цифру 6, напечатанную крошечным шрифтом. Почему, ну почему таким крошечным?!

ВТОРНИК 22 сентября

Вчера в часы посещений в закрытом отделении толпилось особенно много народу. Думаю, потому что был Всемирный день болезни Альцгеймера, о чем написали все газеты, побудив взрослых детей лишний раз навестить своих забытых отцов и матерей. В конце-то концов, беспамятные старики больше не могут позвонить сыну или дочери и мягко напомнить, сколько времени прошло с тех пор, когда они виделись в последний раз.

Я принес Гритье новую мозаику. Она очень обрадовалась, но все-таки предпочла в сотый раз складывать свой старый пазл. А новый так и остался лежать в целлофановой обертке. Гритье, как всегда, казалась счастливой. Именно поэтому мои посещения проходят довольно безболезненно, пока я не слишком обращаю внимание на окружающих, на их неизбывное горе. Я говорю не только о слабоумных, которых гости часто совсем сбивают с толку, но об их родных и близких. Невозможно привыкнуть к тому, что тебя не узнает тот, кто тебя любит или любил. Невозможно привыкнуть к тому, что ты почти или совсем не узнаёшь того, кого прежде любил.

Медики, стоящие за проектом “План Дельта от деменции”[31], в очередной раз заявили в газете, что “скоро” будет найдено средство от болезни Альцгеймера, но для здешних обитателей “скоро” значит слишком поздно. Упомянутые медики пишут книгу “Тайна Альцгеймера”. Звучит прямо как детективный роман. Но мы, в доме престарелых, не доживем до его развязки. И если доктор Шерлок Холмс не разгадает загадку, в Нидерландах, согласно прогнозам, к 2040 году будет полмиллиона маразматиков. Слово “цунами” в связи с деменцией уже прозвучало. А теперь оно звучит в связи с беженцами. Одно цунами за другим. Предлагаю употреблять термин “цунами” только в связи с гигантскими волнами.

Скоро СНОНЕМ едет на экскурсию! Сбор в холле в 12.00.

СРЕДА 23 сентября

Вчера члены клуба смотрелись превосходно. Наша процессия разноцветных дождевиков и зонтиков двигалась по маршруту: музей ветряных мельниц Зансе-Сханс, мастерская сабо, первый магазинчик сети “Алберт Хейн”,

выставочный павильон кондитерской фабрики “Веркаде”. Последние китайцы и японцы туристического сезона сочли нас более фотогеничными, чем все домики и мельницы Зансе. Когда мы вместе, мы настолько сильны, что не позволяем погоде испортить наше хорошее настроение. Интересно, как на Дальнем Востоке воспримут групповое фото древних старцев под проливным дождем на фоне ярко-желтого сабо длиной в два с половиной метра. Эверт пригласил всю честную компанию в ресторан на “рюмку ирландского кофе”. – Можно кофе с коньяком, можно чай с ромом, – щедро уточнил он.

Потом Эдвард угостил всех, так как шел дождь, а потом всех угостила Риа, чтобы переждать надвигающуюся грозу. Посидели мы душевно, и Эверт сиял.