Новый день

– Не приложу ума, как вы копаетесь в крови и жестокости. Наверное, у вас выработалась какая-то привычка, нюх на сенсации, но я ей-богу не вижу ничего особенного в жизни убийцы и предателя. Впрочем, это ваше дело – идите и пишите свою книгу.

Заключённый встал при первых же звуках открываемой двери. Увидев знакомое лицо репортёра, он приветливо улыбнулся и пригласил садиться.

– Вы, кажется, присутствовали при этом позоре? – осведомился он у посетителя.

– Вы про суд? Да, я не мог не прийти. А, понаблюдав за вами, понял, что совсем не знаю вас.

Пленный командир вопросительно посмотрел на собеседника, но предпочёл промолчать.

– В общем, я бы хотел, если вы, конечно, не возражаете, описать вашу жизнь. Понимаю, что это звучит ужасно: составлять биографию при жизни героя книги, но в вашем случае подобная спешка может быть оправдана. Вы согласны со мной?

Действительно, – хмыкнул офицер, – если не сейчас, то скорее всего никогда. Что ж, раз вы пришли сюда добровольно, то я расскажу вам о себе. Но есть одно условие, соблюдение которого я вправе потребовать…

– И какое же оно?

– Не спрашивайте меня ни о чём. Если я о чём-то промолчу, значит, так тому и быть. Но не беспокойтесь: необходимую для полноценного жизнеописания информацию я вам дам.

– Хорошо, я согласен.

– Тогда предлагаю начать без промедления.

Маршал Полевой расправил складки на штанах и прокашлялся, готовясь к обстоятельному рассказу.

Газетчик включил диктофон и замер в ожидании.

– Моё детство ничем не отличалось от детства миллионов детей. Я родился в столичном пригороде и там преспокойно рос в окружении любящих родителей и многочисленных друзей. Лет до пятнадцати меня всё устраивало, и я даже не задумывался о будущем: настолько хорош был окружающий меня мирок, где все уважали и любили друг друга, а редкие ссоры неизменно заканчивались примирением. Война разрушила это простое человеческое счастье, забрав одних на фронт и озлобив оставшихся. Где-то через пару лет после начала активной фазы боевых действий я заехал домой, просто чтобы посмотреть на родные края. Поначалу я не узнал улицу, на которой жил восемнадцать лет! Я ведь изучил там каждую колдобину, с закрытыми глазами мог перечислить дома соседей, но тогда растерялся. Мир потускнел: яркие краски сошли на нет, осталась только всепоглощающая серость. С чем бы это сравнить? Быть может, с упадком, даже распадом. Представьте, что всё вокруг вас обращается в пепел и рассыпается прямо на глазах. Так вот, именно такой представилась мне новая реальность, в которой не было места счастью, в которой не могло существовать светлое детство. В которой не мог существовать я.

Понимаю, вы удивлены моим словам. Я же маршал Немезида – так меня прозвал какой-то остроумный человек. Многие полагают, что я кровавый тиран, узурпировавший власть, сумасшедший фанатик, мечтающий уничтожить мир. Что ж, если им так удобно считать, то пусть зубоскалят, даже не стану им отвечать.

Но я отклонился от темы. В общем, с пятнадцати лет я стал задумываться о своём призвании. Выбор был непростой: мне нравилось всё и ничего. Знакомая для подростков ситуация: они мечутся от одной крайности к другой, не находя себе места. В конце концов, кто-то обретает цель жизни, кто-то остаётся за бортом. Мне повезло набрести на симулятор настоящего истребителя! Это не был просто аттракцион, как те, что стоят в парках развлечений, – нет, сложнейшая машина, способная выбить у тебя из-под ног опору и отправить на небеса! Вот в её-то кабине я и понял, для чего был рождён. Я страстно возжелал получить крылья и воспарить наверх, к облакам, к звёздам, луне и солнцу. Гражданская авиация, очевидно, не могла удовлетворить мои запросы, поэтому после недолгих размышлений я принял окончательное решение – воздушный флот.

Поступить оказалось несложно: военные, наоборот, радовались притоку желающих. Это было связано с невероятным бумом промышленности, приведшим к перепроизводству даже таких дорогих машин, как истребители и бомбардировщики. Крылатые хищники пылились в ангарах, ожидая своих хозяев, пока те протирали штаны за партами. Одним из них был и я, курсант воздушной академии. И уверяю вас, что я смиренно принимал все эти объёмные технические курсы, мечтая лишь об одном: рассекать воздух на самолёте.

Месяцы интенсивной подготовки летели один за другим. Вот мы тренируемся в симуляторах, миг – и я за штурвалом учебного судна. Ещё вспышка – я трясущимися руками застёгиваю шлем перед первым полётом на сияющем в лучах утреннего солнца истребителе.

Воздушный флот Демократического Блока – огромное образование, поэтому и авиация была разная. Но все курсанты мечтали, разумеется, о стратегических силах. Самые быстрые машины, невероятные трюки, завораживающая высота, новейшие виды вооружения. А какие там были пилоты! Их прозвали синими ангелами по цвету мундира. Заметьте, что у остальных лётчиков было стандартное зелёное сукно, и только избранные появлялись на парадах и смотрах в лазурной форме. Не правда ли красиво?

Как и все, я мечтал попасть в стратегическую авиацию, и мне почти удалось. Почти…