Новый год со спецэффектами

– Не сомневаюсь. – Наташка любовно взглянула на творение своих рук и откусила от него маленький кусочек. – Денька, у тебя полная миска корма. На чужой каравай пасть не разевай… Маш, давно хотела спросить, что за дурацкое имя «Ренат» для высокого блондина в черных сапогах и костюме от Санта-Клауса?

– Видите ли, первую жену его отца звали Ренатой. Она погибла, разбилась в горах. В одной связке еще с тремя альпинистами. Четвертый – отец Рената, выжил и женился вторично, да и то потому, что женщина, с которой встречался, забеременела. Оба ждали девочку, а родился мальчик. Так вместо Ренаты получился Ренат. И вот теперь он один… в реанимации.

– Поверь, одному ему там гораздо спокойнее. И несравнимо лучше, чем в компании, но в морге. – Наташка с превеликой осторожностью откусила от бутерброда еще один маленький кусочек.

– Не знаю. – Лицо Машуни стало непроницаемым. – Боюсь, что убийца постарается довести дело до конца. Ренату не выжить.

– Ты что, переспала?! Накаркаешь!

Наташка неудачно подкрепила свое возмущение жестом руки с бутербродом. Часть его полетела на пол, чему несказанно обрадовалась собака, вторую часть я инстинктивно поймала, остатки подруга ухитрилась удержать сама.

– О, как! На троих! – заявила она и отняла у меня пойманную мной часть. Денька оказалась умнее – мигом проглотила все, что оказалось на полу. – Что упало, то пропало, – вздохнула Наташка и пытливо уставилась на Машуню. – А скажи-ка нам, дорогая приятельница, кто по твоему мнению мог ударить Рената ножом? Я в компании своего и чужого мужа, имеется в виду Иринин, а также Вячеслава и Деньки ушла провожать Катерину и твою соперницу. А Ирину Александровну… Ир! Прекрати общипывать мою колбасу. На тебе целый кусок. На нервы действуешь! Так вот, Ирку и Аленку я исключаю. Делить с тобой Рената они не собирались по простой причине: он им на фиг не нужен. Остаются твои родители, твоя дочь, ну и, разумеется, ты сама. Теперь задумаемся над вторым вопросом-подсказкой: за что пытались убить Рената? – Наташка многозначительно посмотрела на ломтик белого хлеба, цепко удерживаемый в руках. – Твоя, Машуня, попытка уберечь Альку и родителей от правды ваших взаимоотношений с Ренатом успехом не увенчалась…

– Доешь свое произведение искусства и успокойся, – вполне мирно предложила я подруге. Там по большому счету и доедать-то было нечего. Пока она разглагольствовала, я на нервной почве нечаянно укоротила Наташкин бутерброд на две трети. А все потому, что память подсказала мне кое-какие моменты, вот я и отвлеклась. – Вы можете толком рассказать о том, что случилось здесь после того, как я…

– Не «как я», а «как тебя» вынесли на руках в опочивальню с предварительной экскурсией в туалет, – уточнила Наташка и обратилась к Машуне за поддержкой: – Не понимаю, зачем было ее поить «для сугреву», если после этого она дрожала от перепоя в таком ознобе, что хоть к кровати привязывай. Вместе с ней коллективно тряслись все члены ее семьи. Вот где были настоящие энергетические потери! Я у двери стояла, и то меня мелкая дрожь пробирала.

– Интересное кино! Сначала напоили, а потом удивились – зачем?! Так что случилось, Машуня, пока я, по словам Натальи Николаевны, работала динамо-машиной на холостом ходу? Меня проводили в кровать, как царицу. Трясущаяся свита в составе моего мужа, сына, дочери и Натальи Николаевны при дверях была со мной. Где были остальные?

– Борис сразу ушел, увел в комнату Деньку. Бармалей налетал на собаку, и муж намеревался ее изолировать, – сказала Наташка.

Дверь на кухню распахнулась, на пороге возник папа Карло в полосатом халате:

– Не напугал? Сидите, сидите… Я только минералки из холодильничка достану и сразу уйду, мешать не буду.

Мурлыкая себе что-то под нос, он заглянул в холодильник, укоризненно покачал головой, заявив, что придется пить теплую, опрометчиво оставленную в каминном зале, прихватил бутылку водки и отправился восвояси. Мы принялись болтать на отвлеченные темы, но разговор так или иначе возвращался к минувшей ночи. И тут мне кое-что припомнилось:

– Стоп! Помнится, нам с Дмитрием выделялась комната на втором этаже, рядом с комнатой Деньки. – Из вредности не стала поминать чету Кузнецовых. – Следующей была комната в правом крыле, в которой расположилась ты. Алена с братом передраться не успели, а посему требовать расселения из кельи на мансарде не стали. Вторая келья там же была Алькиной.

– На фига ей целая комната? Девушка вполне обошлась бы шкафом. Он, кстати, двухместный, – скромно потупив глаза, заметила подруга. Испепелять ее взглядом не имело смысла – все равно не увидела бы.

– Может, дашь мне все-таки высказаться?