Новый год в октябре

В институте слегка занервничавший от появления журналиста директор сказал: дескать, да; предположение Соловьева еще должны подтвердить физики. А кто же еще? вслед за тем он произнес красивую и длинную речь о том, что наука зиждется на эксперименте, и если бы существовала стопроцентная уверенность и вообще, то появление финансового договора, будьте уверены, не задержалось. От волнения он сбивался на разные научные словечки, и Козловский, понимавший его с пятого на десятое, был готов выразиться грубо от ощущения запутанности этого дела. Впрочем, одно и наиважнейшее он уяснил: сначала была версия. Потом на нее ухлопали силы и деньги. Значит, надо брать за шиворот тех, кто их ухлопал. Теперь он знал, что делать!

Из клиники отправился в министерство, на ходу сочиняя сатиру:

«Стояла осень. За окном бесился ветер, и, будто охваченная ужасом, листва бежала от него небольшими смерчиками вдоль мокрых улиц. Директор Бегунов с тоской рассматривал пейзаж раннего октября, не зная, чем бы ему заняться…»

«Нет, - подумал Саша. – Слишком уж я… того… Перехватил».

И тут дошло очевидное: никакой критической статьи не будет и быть не может. Все билось благородной идеей создания замечательной аппаратуры, и даже если идея не выдержала испытания сегодня, то выдержит завтра, и уж публичному оплеванию она никоим образом не подлежит. И сподобься он, Козловский, на такое, впоследствии себе подобной предвзятости не простит.

Кряхтя и стеная в душе, чувствуя себя наймитом, он все же добрался до министерства.

В приемной замминистра дремала на стульях огромная очередь жаждущих аудиенции. Изредка очередь вздрагивала от телефонных звонков, на которые отвечала секретарь Антонова – молоденькая усатая брюнетка с хищным личиком и выпуклыми скучными глазами.

- Вам что, гражданин? – вперев в Козловского пустой взгляд, вопросила она. – Вы кто, собственно?

- Я… из газеты, - произнес Саша очень вежливо и, подумав над формулировкой своей должности, изрек: - Фельетонист, - на что брюнетка настороженно искривила бровь и, усмехнувшись в усы, тут же исчезла за высоченной дверью, ведущей в кабинет начальства.

Затем, вернувшись, под слабый ропот очнувшейся очереди, пригласила внештатного милиционера от печати войти.

Листок «поручения» скользнул по блестящей поверхности стола и очутился в руках Антонова. Не говоря ни слова, то надел очки, кивнул, предлагая посетителю сесть, и по-привычному бегло прочитал бумагу.

- Ну? – отчужденно спросил он. – И какие же факты вы обнаружили? В каком институте?