Новый год в стиле хюгге

– Я же мужчина, я реагирую. Но я никогда тебе не изменял.

– Мне все равно.

Он останавливается, я нет.

– Все равно, были ли у меня другие женщины, когда я встречался с тобой? – Он нагоняет меня. – Ты серьезно?

– Дело вообще не в этом. – Я нажимаю кнопку вызова лифта.

– Тогда в чем? – не унимается он. – Если ты волнуешься, что о нас с тобой подумают, то не надо. Я сказал твоей подружке, что я твой клиент и между нами нет совершенно никаких отношений.

– То есть сфокусировал ее внимание как раз на наших отношениях.

– На их отсутствии.

Я прикрываю глаза.

– В общем, Кир, нам надо сосредоточиться на главном. – Мы входим в лифт. – У нас неделя на все про все. Лишь одна неделя. Учитывая, что мы анкету четыре дня заполняли, это очень мало. Сегодня мне надо быть на открытии ресторана «Ешь и смотри», но завтра мы с тобой ударно поработаем.

Я достаю телефон, листаю список контактов. Кир пытается заглянуть мне через плечо.

– И кому ты звонишь?

– Сначала запишу тебя в барбершоп, потом на маникюр.

– На какой маникюр?! – тараща глаза, переспрашивает Кир.

– Маникюр ногтей, – ехидно отвечаю я.

Выхожу из лифта. Кир за мной, но с таким опозданием, что едва проскальзывает в щель между дверями.

– Да ни за что в жизни! За кого ты меня принимаешь?!

– Так надо, Кир, – твердо говорю я.

Он выдыхает:

– Нужно было тебя поцеловать.

Я таращусь на него. Сбрасываю вызов.

– Что?.. Что ты сказал?

– Не нужно было тебя баловать, говорю. Поехала бы сама на такси, не закончилось бы все маникюром, – отвечает он с непроницаемым лицом.

Смотрю на него, прищурившись… Нет, не могу прочитать его взгляд.

– Все, Кир. На сегодня у меня от тебя выходной, встречаемся завтра. И чтоб без сюрпризов. И оговорок, – зачем-то добавляю я.

Глава 12

Калитка открыта, что странно. Собака облаивает меня и успокаивается – я здесь уже за свою. Молочу левым кулаком в дверь дома Кира, будто коллектор, а не консультант по имиджу.

Темно, как ночью, хотя уже семь утра. Свежо, от мороза при вдохе щиплет в носу. Все вокруг покрыто пушистым слоем снега, только от ворот ведет темная дорожка моих следов и вытоптано уже все крыльцо, пока я пританцовывала, чтобы согреться.

– Кир, просыпайся! Нас ждут великие дела!

Кир распахивает дверь, сонный, взлохмаченный, в парусиновых штанах, которые на его бедрах едва держатся. Чешет голый живот. При такой температуре на улице, кажется, от него вот-вот пойдет пар.

– Я пока не понимаю человеческую речь, – зевая и заплетаясь языком, говорит он.

– Ну и ладно, – стряхиваю с себя снег перчаткой. – Главное, чтобы ты понимал жесты. Вот этот, – поднимаю правую руку и сжимаю кулак, мой большой палец в повязке торчит вверх, даже оттопыривать не надо, – «оставляем». А вот этот, – переворачиваю кулак, – «уничтожаем».

– Кого? – от любопытства Кир начинает просыпаться.

– Не кого, а что. Твои вещи. Сегодня у нас разбор гардероба!

Кир словно и не рад такой замечательной новости: стоит на пороге, прикрывая собой проход.

– Что? У тебя снова не убрано? – спрашиваю я, протискиваясь между ним и дверной створкой.

– Можно и так сказать, – говорит Кир мне в спину, и в этот момент я понимаю, что он имеет в виду.

На его кровати спят две девицы, в свитерах, накрытые общим одеялом.

На полу комья одежды, батарея жестяных пивных банок, коробки из-под пиццы. Один кусок вывалился, на нем отпечаток ноги. В углу валяется боксерский мешок.

Мне неистово хочется что-то сказать, но не выходит: нет в русском языке слов, способных описать мое состояние в этот момент.

– Я в ванной спал, – говорит Кир, переводя напряженный взгляд с девиц на меня и обратно. – Если точнее, в ванне.

Из кухни, поддерживая друг друга, вываливаются два помятых парня: один тощий, другой с пузом, оба в несвежих джинсах и растянутых толстовках. Их несфокусированные взгляды останавливаются на мне.

– Привет, ты кто? – говорит один из них – ну, или что-то вроде этого.

– Пойду-ка оденусь… – пытается сбежать Кир, но я его останавливаю.

– Не надо. Я ухожу, – поворачиваюсь к двери, намереваясь выполнить обещание.

– Я думал, ты попозже придешь. – Кир тащится следом. – Я бы к этому времени их уже отправил и прибрался…

Качаю головой. К черту тебя, Кир! Сердце колотится от злости на него. Нам нужно работать, а он закатывает вечеринку! Укладывает в свою постель черт знает кого! Двоих!

– Вань, а это что была за фифа? – звучит хамоватый женский голос со стороны кровати.

Я останавливаюсь так резко, что Кир едва в меня не врезается. Возвращаюсь. Желтые перекрашенные волосы, круги от туши под глазами, пухлые – слишком пухлые для человеческих – губы.

Я подхожу к стулу, двумя пальцами сбрасываю с него капроновые колготки и, распахнув полы пальто, сажусь.

– А вы кто? Вы – обе. – Закидываю ногу на ногу и сцепляю на коленях пальцы в замок.

Я словно попала в фэнтези: мы с этими девицами будто разных биологических видов. Они растрепанные, с неухоженной кожей, в синтетических свитерах, и я – с уложенными волосами, идеальным макияжем, в элегантном светлом пальто и кашемировом платье сливочного оттенка. Думаю, девицы меня ненавидят.