Новый год в стиле хюгге

– Так, я сейчас все объясню! – машет руками Кир: наверное, почувствовал, как электризуется обстановка. – Стелла, знакомься: Костя и Ваня – мои друзья, Лена и Оля – подруги моих друзей. А это Стелла, – обращается он уже ко всей четверке. – Она мой консультант по имиджу.

Я еще больше выпрямляю спину.

– А мы… Мы просто хорошие ребята, – доверительным тоном сообщает пузатый. Он осторожно отпускает друга, доходит до кресла и тяжело плюхается в него.

– Я плиточник, Ванька – прораб. Если нужно там помочь что… мы всегда…

– Это типа ты за деньги покупаешь одежду другим? – спрашивает та, что с желтыми волосами.

Я профессионально улыбаюсь.

– Вообще-то, это только часть моей работы. Имидж…

– Я знаю про таких, – перебивает меня блондинка в оранжевом свитере. – Они водят всех по магазинам к своим дружкам, раскручивают клиентов по полной и получают еще двадцать процентов сверху от магазина и пару тысчонок с клиента за услуги.

– Не пару тысчонок, а тыщ пятнадцать, думаю, – уточняет желтая.

Мы переглядываемся с Киром. Мои услуги стоят дороже, намного дороже…

– Кир, у тебя что, своего мозга нет? – потягиваясь, спрашивает желтая. – Покупай брендовые вещи комплектами, как на манекене, не ошибешься. Все лучше, чем кому-то деньги отдавать. – Она выбирается из кровати – бежевый свитер едва прикрывает ей бедра – подходит ко мне и выдергивает из-под моего сапога капроновые колготки.

– Сейчас вообще столько бесплатной информации, что можно сто раз самостоятельно одеться, – поддакивает вторая. Она лежит на боку, подперев щеку кулаком, и, похоже, вставать не собирается. – Мне кажется, лучше самому понять свой стиль и, исходя из этого, покупать вещи, которые тебе нравятся. Стилист только навяжет свой вкус.

– Вряд ли стилист навязал бы женщине с твоим типом кожи свитер оранжевого цвета, – говорю я, рассматривая свой японский маникюр. – Он придает лицу оттенок землистости, будто тебя вот-вот стошнит.

Кир разводит руками, мол, что это было? Пожимаю плечами: а что я такого сказала?

– Вы можете и прическу, и маникюр сделать самостоятельно, но результат будет другой, – взяв себя в руки, вежливо продолжаю я.

– Ага… И зубы мне должен чистить дантист, – ехидничает желтая, натягивая джинсы.

– Ну ладно, Ленка, хватит уже, – пытается утихомирить ее Кир.

– И сосиски я покупаю только со стилистом! – не унимается блондинка.

– Да заткнитесь вы, курицы! – вдруг взрывается Кир. – Стелла офигенная, и я ей полностью доверяю!

В доме повисает тяжелая тишина, слышно только, как в печке потрескивают дрова.

– Все, конец вечеринки, расходимся, – сухо говорит Кир и отправляется на кухню. Вскоре становится слышно, как закипает электрический чайник.

Девицы собираются в полном, демонстративном молчании. Костя и Ваня, кажется, вообще не понимают, что происходит.

– Кир, дружище, прости, что мы так вчера к тебе завалились… – Костя, уже в куртке, распахивает руки, вероятно, намереваясь обнять Кира, но блондинка толкает его ладонями в спину и парень, извиняясь, пятится к выходу.

Компания выходит из дома и под лай собаки направляется к воротам. Наблюдаю за ними поодаль, из окна.

– Полностью мне доверяешь? – спрашиваю я, чувствуя, как Кир останавливается за спиной.

Кажется, я больше на него не злюсь, хотя и следовало бы. Просто стою, делая вид, что смотрю в окно, а сама каждой клеточкой чувствую его близость. Осторожно втягиваю носом воздух – нет, отсюда не ощущаю его запах.

Кир подходит ко мне почти вплотную. Теперь ощущаю, еще как ощущаю…

Прикрываю глаза и снова делаю медленный вдох. Так хочется откинуть голову ему на плечо… Открываю глаза, улыбаюсь своим мыслям. Ну что за глупости? Стелла, хватит уже.

– Снимай пальто, здесь не холодно. – Кир аккуратно стягивает пальто с моих плеч, и от этого в груди, ровно посередке, начинает мучительно сладко тянуть.

– Я доверяю тебе, Звездочка. – Он придерживает пальто, не давая ему упасть. – Но на маникюр ты меня не загонишь, и не надейся. – Слышу по голосу – Кир улыбается, и я улыбаюсь ему в ответ.

Не знаю, почему он снова так на меня воздействует. Не понимаю, каким образом в меня проник этот яд? Но бороться с Киром становится все сложнее.

Я помню тот день, когда собирала чемодан, чтобы уехать в универ. Я знала, что он наступит, но все равно оказалась к нему не готова. Не готова проститься с Киром.

По радио играла какая-то попсовая музыка. Стояла жара. Я открыла окно, чтобы впустить ветер, пусть и горячий, и закрыла дверь, чтобы не было сквозняка: мама проветривала кухню после приготовления блинов.

Билет на поезд, вложенный в паспорт, уже лежал на моем столе. Через три дня мне предстояло уехать, насовсем, но мы с Киром так и не обсудили это – не обсудили, как нам жить дальше, а делали вид, будто все оставалось по-прежнему.

Теперь я стала врать ему, когда он спрашивал: «О чем ты думаешь?» Я думала, как больно будет с ним расставаться. Как мне его будет не хватать. Как неистово я буду без него скучать. Я ревновала его к другим женщинам, которые у него появятся после того, как я уеду.