Новый год в стиле хюгге

– Почему не сказал мне про отца – тогда? Ты же просто не мог со мной уехать, не мог его оставить. Я бы поняла, я бы ждала. Я умею быть верной.

Кир тяжело вздыхает, прикрывает глаза.

– Хороший вопрос, Звездочка. Очень хороший… Я мог бы ответить, что отец об этом попросил, – никто не должен был знать, иначе кредиторы мигом бы набежали. Но это только часть правды. А остальная часть такова: расскажи я тебе, ничего бы не поменялось… Слушай, как-то прохладно стало. Подброшу дров.

Он встает, и мне сразу без него становится неуютно. Обратная сторона медали: если тебе с кем-то очень хорошо, то без него тебе очень плохо, а быть вместе постоянно невозможно.

– Если бы я рассказал тебе об отце, ты бы мне посочувствовала, но все равно уехала. И что дальше? Я даже представлял, как мотаюсь к тебе каждые выходные. И как ты приезжаешь ко мне на Новый год, и мы встречаем его в охотничьем домике… Но, когда проматывал это кино на месяцы, на годы вперед, я видел, как ты менялась: твои увлечения, друзья, планы. Потом работа – и вдруг оказывается, что на эти выходные ты уже занята. А на следующие – едешь с клиентом на закупки в Милан, или куда там вы ездите… Я мог сколько угодно мечтать о нашем счастливом будущем, но факт оставался фактом: ты уезжала не в другой город – на другую планету. Так что… мне нужно было, чтобы ты осталась. Мне слишком поздно пришла в голову мысль, что мы можем пожениться. Просто свадьба – это всегда было что-то очень далекое, сначала же надо встать на ноги, построить дом, все дела. Мне даже в голову не приходила эта идея до самого последнего момента.

Кир возвращается ко мне, я крепко его обнимаю.

– Это все в прошлом, Звездочка. Давай поговорим о будущем. У меня есть мечта: хочу восстановить бизнес отца и вывести его на новый уровень. Построить красивые, уютные охотничьи домики на берегу озера, и чтобы сюда приезжали не только поохотиться, но и просто отдохнуть, семьями. И твоя помощь мне очень пригодилась бы. Что скажешь?

– Звучит здорово, – я нежно целую его в щеку.

Кир поворачивается на бок, смотрит мне в глаза. Я знаю этот выпытывающий взгляд.

– Раз уж у нас минутка откровений… расскажешь мне, от кого вчера убегала?

– Не-а, – отвечаю я и встаю с кровати.

– Это нечестно!

– А я и не говорила, что будет честно, – отвечаю я и бросаю в него джинсы. – Нам пора.

Домой мы добрались только через три часа. Пока выбрались на трассу, пока вызвали эвакуатор – это оказалось непросто сделать тридцать первого декабря.

Мама жутко за меня волновалась, по телефону ее голос звучал так, будто я исчезла год назад. Но, когда она открыла дверь и увидела меня с Киром, сразу успокоилась. Не знаю, что за выражения были на наших лицах, но мама посмотрела на нас и позвала к столу, обоих.

И вот впервые мы завтракаем на маминой кухне вместе с Киром. Мне от этого так светло, так радостно, что я толком есть не могу. А Кир все рассказывает какие-то истории, смешит маму, постоянно хлопочет возле нее – то сам вскакивает перевернуть сырники на сковородке, то чайник водой наполняет – хочет ей понравиться! О таком я даже не мечтала.

И тем более не представляла, что мама сама, без моей просьбы, пригласит Кира к нам на Новый год. И его маму тоже. А еще она предлагает позвать Саню, и у меня кусок сырника становится поперек горла. Я откашливаюсь, запиваю чаем. Качаю головой: «Он вроде уехал, не знаю».

Вскоре мама уходит, мы закрываемся в детской.

Кир в восторге от того, что в моей комнате ничего не поменялось.

– Прямо для ролевых игр, – говорит он и идет к окну, отодвигает занавеску – проверяет, ушла ли мама. И вдруг жестом подзывает меня к себе. – Иди сюда, Звездочка. Ты должна это увидеть.

Поднимаюсь с пуфика и иду к окну. Забираюсь под руку Кира, опускаю взгляд… И не верю своим глазам. Словно совместили картинки из разных книг. Перед моим подъездом, перегородив всю дорогу, остановился розовый кадиллак. Он здесь – словно фламинго на колхозном поле. Его задняя дверь открывается, и оттуда появляется длинный красный лакированный сапог, затем второй, а потом выплывает Зарина целиком – в горностаевой шубе, которая тянется за ней, как мантия.

Зарина! В моем городе!

Что она здесь делает? В чем я накосячила? Ведь у меня контракт, а я просто сбежала. Это же прогулы… Штрафы… А если я еще подвела клиентов…

– Черт… – говорит Кир. – Она меня пугает.

– Это же твоя любимая клиентка, у тебя так в телефоне записано, – с сарказмом говорю я.

– Я блефовал, под этим именем у меня семидесятилетняя старушка, она одуванчик.

Зарина поднимает голову, и мы с Киром одновременно отступаем от окна.

Я в панике себя оглядываю – простые вельветовые штаны и джемпер из верблюжьей шерсти. Такой меня Зарина еще никогда не видела. Но, с другой стороны, какая теперь разница? Я такая, и все.

Кажется, я с первого этажа слышу, как стучат по ступенькам ее каблуки.

Кир открывает дверь:

– Здрасьте… – и помогает ей снять шубу.

Под шубой у нее красный костюм с юбкой до колена и широким поясом. «Очень дорогой!» – кричит он каждой своей пуговкой.