Новый курс (СИ)

  "помножь стоимость часа землекопа на столько-то раз". И всё. А сколько это: "столько-то", кто это устанавливает - молчит бородатый. Зато поет о "человеческой рабочей силе", (на ум сразу пришло: "лошадиная сила", видимо, термодинамикой дед заворожен был). А мне-то кажется - самое интересное: с каких таких щей мужики, менявшие коробку передач, содрали с меня шесть тысяч, а могли, паразиты, и восемь! И чего это юристы деньги гребут - есть ведь прожиточный минимум, вот и хватит им, болтунам... Правильная была советская власть.

  Я все-таки надел дождевик, взял первый том под мышку, заряженное картечью ружье и вышел во двор. С неба лило. "Сколько же тебя там накопилось". Установив "Маркса" у поленницы, я сел на табурет на крыльце, тщательно прицелился в "И" и выстрелил. Дождь глушил все звуки, и выстрел не покатился вдаль, а тут же во дворе и осел к траве. Но спустя минуту я услышал далекий ответный выстрел - кто-то тоже маялся. "Я-то по Марксу стреляю, а ты куда?" Забрав искалеченную книгу, я вернулся в дом.

  Картечина пробила толстую, на века изготовленную обложку и прошла через несколько страниц. Та страница, на которой она встала, показалась мне любопытной:

  "Кто такие - эти потребители?"

  Речь шла о том, откуда берется прибыль - мне было мало нужды у кого: у капиталиста или социалиста. Удивительно, но ответа на простой вопрос: "Откуда на счетах фирм, после выплаты зарплат и налогов берутся колоссальные деньги?" - не было.

  Я лежал на диване и думал: "Наемные работники что получили, то и отдают - с них какая прибыль. Друг-товарищ буржуй тебе своего не даст. Кто же дает?"

  Из-за забора побибикала машина - Рубцов приехал. "Ну, отлично, а то чуть не рехнулся тут с Марксом". Я пошел отворять ворота.

  Уже темнело. Рубцов под струями дождя открыл багажник и выдал мне две тяжеленные сумки:

  - Бегом отсюда!

  Его светлая куртка быстро темнела, намокая.

  - А я хотел предложить постоять, подискутировать... Погода философская...

  Рубцов хохотнул, как он один умеет, подхватил еще какие-то пакеты и мы занырнули под навес и в дом.

  - Я колбасы привез - не знаю, будешь ли, коньяк, но это на потом, и шмотье всякое - переодеться. Да, и деньги - Макар просил передать.

  Рубцов выложил на стол пачку купюр.

  - Спасибо, Граф.

  "Граф" - его старая кликуха, еще по университету. Всегда был стильно одет, стильно говорил - граф, чего уж там.

  "А, уж не отгадка ли это?" - мелькнуло в голове. Я задумчиво смотрел на Графа. "Очень может быть. Граф или король (или государство, пусть самое либеральное-разлиберальное) притаскивают невесть откуда мешки с золотом (или купюрами, чтоб вес поменьше был) и забрасывают в топку рынка, а мы (буржуины) пыхтим, выпуск сосисок увеличиваем".

  - Чего уставился? Договаривались же: коньяк - после охоты. Или что? Или по чуть-чуть?

  Он смотрел вопрошающе.

  - А скажи-ка мне, Рубцов, есть ли страны без государств?

  - Ты, я смотрю, двинулся немного головушкой от деревенского воздуха с кислородом или травку какую в огороде нашел диковинную. Давай, Лё, (он и второй слог произнес, но я его вам говорить не буду - некрасивый это слог и неприличный, а Рубцову нравится, вот тебе и граф), давай ужинать. Нам Татьяна курицу в фольге запекла.

  Я стряхнул с себя морок марксизма, и мы отлично отужинали печеной курицей, споря, по обыкновению, о политике.

  Ночью дождь прекратился и к рассвету погода установилась.

  Мы пошли. Проходя мимо дома бабки Кати, Рубцов посвистал, и спустя мгновение к нам присоединился Дружок - старый пес покойного деды Васи, (Василия Макаровича, мужа Екатерины Андреевны). Был он дворняга, но охоту знал. Во-первых, был приучен к выстрелам, а во-вторых, и это главное! - вел себя "вежливо" - не гонял, где попало, не лаял и отлично брал след.

  Надо было пересечь низину, и мы с Рубцовым вымокли чуть не по пояс, пробираясь через высокую, густую траву, мокрую, как река, от трехдневных дождей. Дружка и видно не было - только трава качалась там, где он бежал. Но вот земля стала подыматься, и начался веселый сосновый бор с редкими кучками осиновых высыпок.

  - Сырая земля, не возьмет, - обронил Рубцов.

  Мы дошли до мест, где недавно паслись косули - кора у осиновых побегов была обглодана.

  - Давай, Дружок, след, - Рубцов пнул к Дружку темно зеленый косулин катышек.

  Охота еще была запрещена, но мы с Рубцовым решились "пошакалить". На сотни верст в округе не только охотников - грибников-то не было. А местный егерь помирал от водки - ему ли до косуль? Нам же невмоготу было терпеть до осени.

  За нашими спинами в пару подымалось солнце - день обещал быть жарким.

  "Вот ведь силища какая - желание новизны, желание попробовать", - я шел шагах в двадцати правее Рубцова, Дружок тихонько рысил между нами - он, кажется, что-то учуял, - "И государство всего лишь исполняет волю (может и неосознанную) народа - кидает и кидает деньги в ненасыщаемую прорву: нате, жрите. Стройте квартиры, меняйте машины, меняйте обои и членов семьи, а вам уже не пора менять органы? - тратьте и консьюмируйте, консьюмеры! И мы всё перемелем. Вот она сверхчеловеческая "рабочая" силища".