Новый Мир ( № 2 2007)

На улице совсем стемнело. Митя слил картошку. Поставил на стол прямо в кастрюльке. Вывалил тушенку в тарелку и стал есть. Вроде и не хотел, даже и противно было, но выпил еще. Ел, смотрел в бессмысленную черноту за окном и думал о том, что не понимает самого себя. Поэтому так все и криво. Вообще не понимает. Может, конечно, человек и не должен себя понимать, но ведь он что-то все делает. Копошится. На работе с утра до ночи. Как же он тогда… делает-то что-то? И главное, зачем делает? Суета ведь сплошная. Не может же быть, что только из-за денег? Их ведь и не надо столько…

Но здесь был тупик. Здесь было не пробиться. Можно, конечно, бросить эту гребаную газету, с ее рекламодателями и хозяевами, помешанными на доходах. Пойти простым спецкором, засесть за давно не читанные книжки, но… на нем были старые отец с матерью, сестренка-студентка, Катька с Юркой. Жена, правда, предлагала пойти работать, но Митя не хотел. С детьми надо было заниматься. Вспомнилась и подружка, на которую уходила прорва времени.

Он сидел, тупо глядел в темноту окна и думал, что это ведь он сам себе такую жизнь устроил. И что же? Нет у него времени. Если по-серьезному, ни для кого нет. А тогда и он, получается, никому не нужен. Ну кому же ты нужен, если тебя нет?

Ему совсем расхотелось есть, навалилась усталость. Не раздеваясь, он лег на диван, накрылся чем было и уснул.

И приснился ему поганый сон. Будто его жена… его Ольга, спуталась с их общим знакомым. И это у них уже давно. И вот она пришла и рассказывает ему все. А сама довольная, даже радостная. Как будто у нее новая жизнь начинается. И знакомый этот тут же, рядом. Деловой такой, спокойный. Как будто все так и надо. А Митька вроде как лишний, будто гость засидевшийся. И детей почему-то нет нигде!

Митька проснулся от злых, растерянных слез, заливавших скулы. И себя было жалко, и сделать вроде уже ничего нельзя. В висках стучало.

Он встал, пошел босиком по холодному, грязному полу, нашарил в темноте выключатель. Подбросил в печку дров. Долго сидел у открытой дверцы, глядел на огонь, курил. Выходил на улицу, там курил. Пить не стал. Доел картошку и лег. Все не мог заснуть.

Проснулся поздно. Разбитый. Уставший от ночного курева. Долго лежал, глядя в потолок. Потом вдруг заторопился. Выпил холодного чаю, кое-как прибрался и уехал в Москву.

Чужая птица