Новый Мир ( № 2 2009)

На мой взгляд, книга “Шостакович и Сталин” была написана в предельно ясной манере, с оглядкой на западного читателя, которому автор терпеливо объяснял не только кто такой Кащей Бессмертный или Чапаев, но и кто такой Пушкин. Я отмечала эту особенность работы Волкова в статье “Тайный поединок” (“Новый мир”, 2005, № 2).

Популяризаторская направленность новой книги и ее ориентированность на западного читателя еще более очевидна. Человек, закончивший самую обычную русскую школу, не нуждается в том, чтобы ему объясняли, кто такие Лев Толстой, Максим Горький или Блок (во всяком случае, те, кто не усвоили это из школьного курса, уж точно не возьмут в руки книгу “История русской культуры”). Но достаточно образованный англоязычный читатель вполне может иметь отдаленное представление о русской культуре, и ему стоит разжевать: “Толстой проповедовал предельное опрощение жизни, считал всякую власть безнравственной и незаконной и при этом призывал к непротивлению злу”.

Обратим внимание на слово “путеводитель”, недаром присутствующее в рецензиях на книгу Волкова. Путеводители, как правило, пишутся для туристов, для людей, впервые знакомящихся с чужими городами и чужой культурой. Хороший путеводитель компилятивен и не предполагает личного вклада автора в науку, но требует от него умения организовать избыточный материал, занимательно насадив его на некий стержень.

Сюжетный стержень, на который намеревается Волков нанизать пестрый ворох событий и фактов, — культура и власть. Нельзя сказать, что эта тема не разработана. Но Волков все же преувеличивает степень новизны своей книги, когда говорит в предисловии, что она “первая в своем роде на любом из языков”. У меня другое ощущение: начиная с конца восьмидесятых годов мы то и дело обсуждали одну проблему, по-разному ее формулируя: культура и власть, литература и власть, художник и политика и т. п. Не счесть подобного рода международных конференций, прошедших в разных странах, не говоря уже о статьях, монографиях и сборниках документов, выпущенных в России. Конечно, чаще всего исследователи выбирали конкретную тему, опираясь на новые, недавно рассекреченные документы. Но тот факт, что никто не решался на “комплексную презентацию проблемы”, вполне понятен. Исследование такого рода, по академической традиции, предполагает обстоятельность. Ее, кстати, продемонстрировал и сам Волков в книге “Шостакович и Сталин” (объемом в 640 страниц).