Новый Мир, 2000 №03

Образ, мимоходом использованный Слуцким в “Записках о войне”, часто переосмыслялся, наполнялся иной тональностью в поздней лирике. Мы уже цитировали из “Записок...”: “...государственный корабль наш щелист, но... слишком надежными плотничьими гвоздями сколачивали его тесины...” Слуцкий помнил, разумеется, тихоновские строчки: “Гвозди б делать из этих людей: крепче б не было в мире гвоздей”. Вот эти люди и были — надежные плотничьи гвозди. В поздней лирике уже не корабль, а “гроб”, и не плотничий “гвоздь”, без страха и сомнений, без жалости и сантиментов, — а ржавый, слабый, тронутый сомнениями, либерализмом, скепсисом, словом, человечный “гвоздь”. “Я — ржавый гвоздь, что идет на гроба, я сгожусь судьбине, а не судьбе. Покуда обильны твои хлеба, зачем я — тебе?”