Новый мир, 2000 №07

Возможно, дело в контексте, а возможно (надеюсь!), и нет. Стремительное скольжение взгляда по стихотворным строкам тормозится здесь наличием в стихах даже не мысли, а как бы чувственного проживания рождающейся мысли, воплощенного в слове, ритме, дыхании. По небольшой подборке трудно судить о поэте и даже понять, хороши ли эти стихи. Может, и не очень хороши, но то, что они заставляют себя читать, это уже знак.

Справка автора о себе: «22 года. Родился и живу в Екатеринбурге. Детский доктор. Поэтические предпочтения, думаю, очевидны для каждого, прочитавшего стихи». Возможно, автор имел в виду стихи Бродского. Да, чем-то (отсутствием «седой полыни» и «последней постели» и «прозаизмами»), может, и напоминает Бродского (не обязательно именно его). А если все-таки автор имел в виду свою ориентацию как раз на Бродского, то можно поздравить Чепелева: Бродский ему мешает. Не укладывается Чепелев полностью в уже сшитые мастером одежды так, как, скажем, полностью укладывалась в имитацию Бродского упоминавшаяся нами ранее поэтесса Полина Барскова в стихах «Памяти Бродского». Нет, разумеется, я не говорю здесь, что Чепелев «победил» Бродского, я только о том, что есть, видимо, в Чепелеве некий, возможно, и не такой уж большой, но собственный дар, который сопротивляется уподоблению своего стиха чужому, даже неизмеримо лучшему, чем твой. А это, согласитесь, признак обнадеживающий.

И потому выстроенную выше композицию из четырех поэтов я заканчиваю строками из шестого по списку, а не пятого:

6

Явленье женщины счастливой
меняет ход вещей не зря:
смотри вослед ей, торопливой,
в плаще из перьев журавля…

Что с такими текстами делать?..

Вот они, точнее, оно: большое количество, разбитое на строки, имеющие размер и рифмы, плотно уснащенные «поэтическими» образами: «в плаще из перьев журавля», «седая полынь», «бездна Днепра темно-синяя», «жалость, как оплывший воск», «будильник жерновами мелет», «чужими облаками застлана последняя постель» и т. д. И, терпеливо прочитывая эти строки, вполне отдаешь себе отчет в том, что слова авторы расставляли как бы «оригинально», и вроде как дополнительные смыслы у этих слов появляются от не вполне привычных пересечений с другими привычными словами, и пусть привычны (в процитированном — практически все) интонационные ходы, но и они дают, или хотя бы имитируют, некоторый дополнительный напор: «Явленье женщины счастливой меняет ход вещей не зря». То есть это «стихи», наверно. А что же еще? И я охотно допускаю, что, когда авторы писали эти строки, они, возможно, волновались, они что-то еще чувствовали помимо гордости от сознания, что Я Сочиняю Стихи, Я — Поэт. Что-то, может быть, влажное, томящее, набухшее в груди, озноб какой-то от неожиданно открывшегося за образом неведомого пространства. Вполне может быть. Только мне-то, читателю этих строк, что делать, если я ничего похожего не чувствую, читая про «седую полынь».

После шестого поэта в «Сетевой словесности» я отправился на конкурсный сайт «АРТ-ЛИТО 2000» в раздел поэзии, туда, где уже до меня умные люди провели отбор.

Открылся, как водится, список мне незнакомых имен (все-таки мало интересуюсь я современной поэзией!), и я щелкнул по имени Ольги Родионовой, книжка которой «Мои птицы — на ветках…», подаренная издателем и еще не прочитанная, лежит у меня на столе. (Кстати, книга вышла в интернетовской серии «WWW», уже упоминавшейся мной в этих обзорах. Еще раз: серия питерского издательства «Геликон Плюс», представляющая творчество интернетовского поколения, расшифровывается как World Wide Writers.)

На конкурс «АРТ-ЛИТО 2000» вывешено стихотворение Родионовой «Крысолов» (http://www.art-lito.spb.ru/2000/poetry/krysolov.html) Точнее, не стихотворение, а маленькая поэма.

По первым прочитанным строчкам понять, чем это отличается от процитированного выше, трудно:

О, город Гаммельн!.. Пляшущий фонарь
У магистрата тускло догорает.
И до сих пор на улицах, как встарь,
Здесь еженощно дудочка играет.

Ну, в общем, та же самая «седая полынь». И мотивчик — не сказать, чтобы так уж нов.

Но у этих стихов был номинатор. Кто-то за что-то их выбрал. А коллегам нужно доверять. Читаем дальше:

Дудка играет, музыку узким ртом
Медленно выдыхает мой скупой властелин.
Я не желаю знать, что будет со мной потом.

Похоже, что есть у этих стихов своя энергия, прошивающая дежурную энергетику дежурных словосочетаний. Она накапливается в стихотворении, «разогревается» к финальной главке: