Новый мир, 2000 №07

Мне было четыре года, когда отец сделал мне дудку.
Мне было четыре года, когда отец…
Мне было четыре года.
Играй, дитя, живи, страдай,
Рождай мороз и жар
И душу дьяволу продай
В обмен на Божий дар.
Играй, дитя, как я не смог…

Я вдруг чувствую, что общепоэтическая интонация и словарь уже не мешают, стихи держат внимание. И здесь не просто искусная эксплуатация не вымытого до конца бесконечным употреблением энергетического запаса затверженных словосочетаний и образов (а что обкатанней Крысолова?), но собственное топливо. У Родионовой свой «Крысолов», и даже «седая полынь», похоже, своя. Откуда эта сила?

Здесь же в «ЛИТО им. Стерна» я нашел страницу с обложкой ее книги «Мои птицы — на ветках…» (http://www.podtext.spb.ru/books/verochka.html), а на странице этой ссылка на ее подборку во все той же «Сетевой словесности», которой, ссылкой (http://www.litera.ru/slova/verochka/txt.htm), я тут же и воспользовался:

Этот лес в моем окне —
Темный лес, который вечен, —
Каждый вечер, каждый вечер
Приближается ко мне.
Я боюсь глядеть в окно:
Жутко, сумрачно и голо.
Здесь когда-то укололо
Палец мне веретено.

Не знаю… По-моему, хорошо. По-моему — стихи.

Или вот — из «больничного» стихотворения «Меня везли…»:

Коленка матово желтела,
Струна гудела,
И равнодушно мимо тела
Душа глядела.
Во тьме мерцала склянка с кровью,
Струились лица,
И шла старуха — в изголовье,
В ногах — девица.

Полтора десятка стихотворений. То, что они профессионально отобраны (держателем сайта, надо полагать, ну а если автором, то вообще замечательно), в этом я убедился, начав читать уже самую книгу. Это было странное чтение:

Ревет турбина самолетным горлом.
Срывая связки, словно тормоза,
И по лицу оставленного города
Неоновая катится слеза.
Иллюминатор обморочно валится:
Перевернувшись, по небу плывет

??!

И тут же рядом — стихи, продолжающие ту Родионову, которая и представлена в интернетовской подборке. Цитировать не буду, назову только несколько стихотворений: «А человек укладывал багаж…», «Дорога длилась, длилась…», «А небо плохо слышит наши крики…». Но и в этих стихах, как правило, попадаются провисающие строчки. И при том стихотворение — возникает. Мне кажется, поэзией стихи эти делает счастливо найденное автором поэтическое воплощение литературных традиций русской психологической прозы. Ориентация автора на психологическую сюжетность подчиняет используемые, не всегда самые свежие и сильные, даже не всегда собственные, но — уместные, но — работающие, поэтические средства. В качестве примера сказанному процитирую целиком одно из стихотворений Родионовой: «Вот и кончен маскарад — / Полно врать! / Здравствуй, бедный мой Марат, / Ты не рад?.. / Что же твой доселе ловкий / Язычок? / Перетянут, вишь, веревкой / Кадычок. / Моя песенка, былая / Тоска, — / Как нелепо ты свисаешь / С потолка! / Неужели даже пуль / Не скопил — / Некрасиво так свой путь / Загубил?.. / Девки, денежки, дела — / Позади./ Это я к тебе пришла — / Погляди! / Ни записки, ни письма — / Все, петля… / Я пришла к тебе сама! / Я пришла!.. / Но хранят нездешний шорох / Листы: / „Это я к тебе пришел, / А не ты…“»

О самой же Родионовой Интернет дает очень немногие сведения, вот они: «Ольга Родионова (Дашкевич). Сетевые имена — Волчица, Верочка, Аннабель Ли». Родионова о себе: «Родилась в Сибири, чем горжусь и причастность к Сибири лелею. Росла вундеркиндом: рисовала, писала стихи чуть не с пеленок, танцевала, пела… Читала, читала, читала. В результате не стала никем. Журналистка. С 1993 года живу в Америке, сначала в Нью-Йорке, затем в штате Нью-Джерси. Все, что вокруг меня, за реальность признаю, но не особенно. Очень реальны только два объекта в моем пространстве — сын и дочь. Сын в три года написал стих: „Вот ангелы запели, играя на свирели“. Дочь в три года создала картину „Мальчик, прыгающий из окна“. Любимые книги — „Белая гвардия“ Булгакова и „Московская сага“ Аксенова. В обеих — потрясающее ощущение Дома». (http://www.litera.ru/slova/verochka/)

До выхода книги в «Геликон Плюсе» все ее поэтические публикации — исключительно сетевые.