Читаем Новый мир. № 6, 2002 полностью

Когда бы так, беда невелика…Ступайте, веселитесь до упаду.

Гильденстерн и Розенкранц, кланяясь, пятятся к выходу. Розенкранц снова подставляет приятелю ножку, и тот с воплем грохается за кулисы.

Голос придворного

Милорд Полоний, канцлер королевства.С ним дочь Офелия и сын, милорд Лаэрт.

Входят Полоний, Лаэрт и Офелия.


Клавдий

(идя им навстречу)

Прошу, милорд, всегда мы рады вам.А видеть вас с детьми вдвойне приятней.

Полоний

(кланяясь)

Вот дочь моя. Привел, как вы просили.И сына прихватил. Он у меняВо Францию собрался, непоседа.В Париж ему, развеяться, охота.Ах, государь, такая молодежьВ стране злосчастной нашей подрастает —Одни забавы на уме у них.Вот если б вы своей монаршей волейВояж беспутный этот запретитьЕму строжайше соблаговолили…

Клавдий

Да что же тут плохого, не пойму.

Пускай посмотрит свет, себя покажет.Неужто станет Дания стыдитьсяТакого молодца? Езжай, дружок.Одно прошу: будь там поосторожнейИ сувенир с собой не привези,Из тех, что гостю дарят парижанки.

Гертруда

Милорд, прошу покорно, воздержитесьОт шуток этаких перед девицей.

Полоний

Пустое, государыня, напрасноТревожиться изволите. ОнаСовсем дуреха у меня и неспособнаНамек или двусмысленность понять.

Офелия

Неправда, батюшка, отлично поняла я.Не должен брат у женщин брать подарков —Такое не пристало кавалеру.Наоборот — еще куда ни шло.

Все смеются.


Гертруда

Скажи, дитя, уж если о подаркахЗаговорила ты… Мой сын тайком от всехВ знак нежной дружбы или поклоненьяТебе подарков не преподносил?

Клавдий

Иль, может быть, иным каким манеромДавал понять, что красота твояЕго не оставляет равнодушным?

Полоний

Величествам их правду говори,Нельзя соврать, коль спросят государи.

Офелия

Подарков никаких он не дарил,А только беспрестанно докучает:То неприличность скажет, то щипнет.А сам толстяк и вовсе некрасивый.

Гертруда

(королю, вполголоса)

Ты видишь, я права. Вот вся разгадкаУгрюмости его. Мой бедный мальчик!Быть может, с дурочкою мне потолковатьПо-матерински, чтоб была помягче?

Клавдий

(тоже вполголоса)

Пожалуй, будет лучше, если мыВдвоем свершим сей рейд кавалерийский.Ослушаться наказа короляТрудней, чем материнского внушенья.

(Громко.)

Какая прелесть ваша дочь, Полоний.Так непосредственна, мила, так простодушна.Моей супруге в голову пришлоЕй подарить какую-нибудь ценность:Кольцо, соболий плащ иль диадему.Пойдем, Офелия, ты выберешь самаВ сокровищнице нашей вещь по вкусу.

Полоний

Благодарю, мой щедрый государь!

Офелия

По вкусу вещь? Любую-прелюбую?

Король, королева и Офелия уходят.


Лаэрт

Что нужно им от девочки? ЗачемОни сестренке голову морочат?Я знаю, это он их упросил,Проклятый боров! Ну и королевство,Где в своднях королева и король!

Полоний

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза