Читаем Новый мир. № 6, 2002 полностью

Хм, а знаете что, мой храбрый принц, вы только что подали мне превосходную идею! Ну конечно, пусть ваш дядя сам решит свою судьбу! Или выдаст себя, или оправдается.

Гамлет

Что за идея? Как вы оживились!Скажите же, скажите поскорей!

Гораций

Спектакль. Мы разыграем спектакль. В присутствии королевской четы и двора. Известна ли вам история Луиджи Гонзаго, который отравил герцога Урбинского точно таким же подлым образом, как Клавдий вашего отца?

Гамлет

Что, тоже в ухо влил ему отраву?А после в жены взял его вдову?

Гораций

Не совсем, но мы слегка подправим сюжет, чтобы детали в точности совпали с рассказом призрака. Если Клавдий виновен, он непременно себя выдаст — возгласом, жестом, гримасой. А если сохранит невозмутимость, значит, привидение действительно подослано Дьяволом.

Гамлет

А коли мы останемся в сомненье,Как жест или гримасу разъяснить?

Гораций

Согласно человеколюбивым установлениям закона, всякое сомнение толкуется в пользу обвиняемого, и вы должны поклясться, что, если король не выдаст себя самым явным и определенным образом, вы откажетесь от мести.

Гамлет

Вы правы! Так и надо поступить!Спектакль! Замечательно, Гораций!Изящно, остроумно, искрометно!Точь-в-точь как я люблю! Сценарий самПридумаю. Где только взять актеров?

На сцену выходят Розенкранц и Гильденстерн, кланяясь с преувеличенной почтительностью.

Гораций

(вполголоса)

Глядите, ваши витенбергские собутыльники. Впору открывать в Эльсиноре филиал университета.

Гильденстерн

Милейший принц!

Розенкранц

Хмельнейший принц!И вы, Гораций многомудрый,Привет собратьям по ученью,Нет, по мученью — так верней.

Гамлет

Ха, Розенкранц и Гильденстерн! Ребята!Какого черта вас-то принеслоВ столицу мерзости, уныния и скуки!Неужто добровольно вы в тюрьмуРешили со свободы воротиться?

Гильденстерн

Не то чтоб вовсе добровольно.Нас кое-кто сюда позвал.

Розенкранц

И кое-что в награду дал.Глядите-ка: вот этот ключикОткроет райские вратаВ дворцовый погреб, где томятсяКрасотки бочки. НевтерпежИм с нами слиться в поцелуе.Идемте, принц! ПоговоримО том о сем, повеселимся.А то вас прямо не узнать —Как будто кислых слив наелись.

Гамлет

Я в самом деле тут закис,И, право, есть на то причины.Но видеть вас сердечно радИ выпью с добрыми друзьями.

Гильденстерн

Ну вот, теперь заговорил,Как прежний Гамлет, кратким ямбом.Идемте, сэр. Напьемся в дым!А вы, Гораций, тоже с нами?

Гораций

Значит, тот, кто вызвал вас из Витенберга, выдал вам ключ от королевского погреба? Щедрый господин. И влиятельный. За что же он вас так вдруг полюбил? Ладно, не хотите — не отвечайте. Я вот что думаю, милорд. Чем бражничать и болтать о всякой всячине с этими веселыми господами, не лучше ли привлечь их к участию в нашей затее? Вы спрашивали, где взять актеров? Вот они, все в сборе. Пьеса, считайте, готова. Я сыграю жертву, Гильденстерн — убийцу, вон какая у него багровая, свирепая физиономия, а субтильный Розенкранц в самый раз подойдет на роль коварной супруги.


Розенкранц

Сыграть спектакль? Какой спектакль?Смешной? И с переодеваньем?Вот это здорово! Ура!А что за пьеса? Видно, фарс?

Гамлет

И препохабный, сам увидишь.А впрочем, незачем тебеИнтригу знать. Играй, что скажут.Потешим, братцы, короля.

Сцена 5

Зал во дворце. Сбоку установлена декорация для спектакля: куст, скамейка. На местах для зрителей Клавдий, Гертруда, Гамлет, Полоний, Офелия, придворные.

На скамейке, накрывшись плащом, лежит Гораций. Он с приклеенной бородой, рядом шлем с белым плюмажем.


Гертруда

Мой милый сын, скажи, когда ж начало?

Гамлет

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза