Читаем Новый мир. № 6, 2002 полностью

Через минуту, попрошу терпенья.И тише, тише. Видите, он спит.Коль пробудится — замыслу конец.

Клавдий

Какому замыслу?

Гамлет

Злодейскому, конечно.

(Поднимается со стула, садится на пол рядом с Офелией.)

Могу ли я на бедра к вам прилечь?

Офелия

О нет, милорд!

Гамлет

Одной лишь головою.

Офелия

Ах, головою. Хорошо, милорд.

Гамлет

А вы уж рады думать о похабстве.

Офелия

Я ничего не думала, милорд.

Гамлет

(кладя голову ей на колени и ерзая по ним затылком)

Как славно у девицы между ног…

Офелия

Что именно, милорд?

Гамлет

А ничего.У них там пустота. Иль вы не знали?

Офелия

Вы шутите, милорд.

Гамлет

Да, я шутник.У нас вообще веселая семейка.Смотрите, матушка смеется — ей супруг,Должно быть, тоже нашептал похабство.

(Громко хлопает в ладоши.)

Внимание, смотрите, началось!

Из-за кулис, делая страшные гримасы, выходит Гильденстерн, наряженный примерно так же, как Клавдий.

Клавдий

Какой пренеприятный господин.Чего он хочет? Почему крадется?

Гамлет

Он хочет герцога Урбино известиХитрейшим способом, доселе небывалым.

Гильденстерн достает склянку с ядом, нюхает, морщится. Из склянки на пол проливается несколько капель, поднимается облачко дыма.


Гертруда

А, это яд. Я верно угадала?

Гамлет

Не знаю, матушка, не знаю. Вам видней.Ну, в смысле, с кресла вашего. Глядите!А вон супруга герцога, онаСейчас спасет несчастного от смерти.

Выходит Розенкранц в женском платье, с короной на голове. Гильденстерн оглядывается на Розенкранца, прикладывает палец к губам. Потом нагибается над спящим, поднимает склянку.

Ах, негодяйка! Что ж она молчит!Неужто даст свершиться злому делу?

(Приподнимается, смотрит на Клавдия.)

Гильденстерн, кривляясь, делает вид, что льет спящему в ухо яд. Гораций с криком падает со скамейки, изображает судороги. Розенкранц же бросается Гильденстерну на шею и начинает его звонко целовать.


Клавдий

Яд в ухо? В самом деле необычно.О способе таком я не слыхал.Что, Гамлет, ты так смотришь на меня?Сказать мне хочешь что-то? Говори же.

Гамлет в растерянности оглядывается на Горация.


Гораций

Прощай, жена! И ты, мой брат, прощай!Проклятье вам навек, прелюбодеи!

Клавдий приподнимается в кресле, он явно потрясен.


Гертруда

Так пьеса со словами? Я решила,Что пантомима это…

(Замечает состояние Клавдия.)

Что с тобой?!Что с вами, государь, вы нездоровы?

Клавдий

Жена и брат… Отрава… Сон в саду…Темно в глазах… Не вижу… Дайте света!

Переполох, все суетятся около короля. Гамлет подбегает к Горацию.


Гамлет

Вы видели? Вы слышали? Он самПризнался в совершенном преступленье!Сомнений нет! Мой призрак не солгал!Есть мир иной! Есть Бог! И есть отмщенье!

Сцена 6

Внутренние покои дворца. Король, королева, Полоний.


Клавдий

(вполголоса, Гертруде)

Сомнений нет. Он метил в нас с тобой.Ему известно что-то. Но откуда?Офелия, как видишь, ни при чем.Иного свойства Гамлетова злоба…Проверим, так ли это очевидноДля глаз непосвященного в наш грех.

(Громко.)

Что скажете, Полоний, вы о пьесе,Которую поставил нынче принц?

Полоний

(приблизившись)

Да что сказать. Скандал и поношенье.При всем дворе, при слугах ваш наследникКороне оскорбление нанес.Намек прозрачен: вы — прелюбодеиИ чуть ли не убили короля.

Клавдий

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза