Читаем Новый мир. № 6, 2002 полностью

Ты бредишь, Гамлет. Воспален твой взгляд,Движенья резки, речи непонятны.Здесь нету крыс, здесь даже нет мышей.Следят за этим строго наши слуги.Скажи мне, что расстроило твой ум.Чем вызвано твое ожесточенье?Должно быть, тем, что Клавдий, а не тыНа датский трон посажен был Советом.Но потерпи, твой час еще придет.Мы с Клавдием немолоды, не будетДругих детей у нас. Взойдешь ты на престолСо временем, когда остепенишься.

Гамлет

(останавливаясь перед ней)

Сударыня, на что мне ваш престол?Смердит он кровью, похотью и грязью!Да после этаких властителей, как вы,К нему противно палкой прикоснуться!

Гертруда

Как смеешь ты так с матерью своей…

Гамлет

Молчите, вы, змея, мужеубийца!У Гамлета нет матери теперь!Но был отец, он тоже звался Гамлет.Считайте, что из гроба он восстал!

Гертруда

Он знает все! О Боже, что сказать?Как объяснить… Нет слов таких на свете…Я знала, что не может долгим бытьЦеною страшной купленное счастье!

Гамлет

А, признаетесь вы! Так вот вам приговор:Убив отца, примите смерть от сына!

(Обнажает шпагу.)

За гобеленом сдавленный крик.

(Обернувшись.)

Ага, так крысы все же тут как тут!Держу пари, то сам король крысиный!

(Пронзает шпагой гобелен. На пол падает Полоний.)


Полоний

Убит… Убит… Все тлен и суета.Король Полоний Первый… Боже, Боже!

(Умирает.)


Гамлет

Полоний? Почему? Ведь он сказал,Что будет Клавдий сам у королевы!Я, кажется, и впрямь схожу с ума!Гораций, где Гораций? Все пропало!

(Роняет шпагу, закрывает руками лицо, плечи сотрясаются от рыданий.)

Гертруда

Что натворил ты? Ты его убил!Ах, бедный мой, ты в самом деле болен!

(Обнимает Гамлета.)

Подумать только, бред я принялаЗа чистую монету. Как ужасно:Полоний мертв, мой сын сошел с ума,А на душе одно лишь облегченье.Несчастный мой, я мужа упрошу,Чтоб не судил тебя он за убийство,А объявил безумным и послалВ края заморские на излеченье.Он, правда, раздосадован тобой,Теперь и вовсе гневом распалится,Но верю я: любовь ко мне сильнейИ сделает он все, о чем прошу я.

Сцена 2

Галерея в замке. Гораций и Гильденстерн.

Гораций

Куда это вы спешите, приятель, такой важный и довольный, словно выиграли в кости тысячу золотых? И совершенно трезвы! Просто не верю своим глазам.

Гильденстерн

У короля я был, Гораций.Меня отметил он. Сказал:«Из всех друзей бедняги принцаЯ больше доверяю вам».Сказал: Гораций слишком мрачен,Чрезмерно дерзок Розенкранц,А я отлично совмещаюВеселость и спокойный нрав.

Гораций

Иными словами, он обозвал вас посредственностью.

Гильденстерн

Нет, золотою серединой.И вот свидетельство тому.

(Звенит мошной с золотом.)

Не в кости выиграл я злато,А им за службу награжден.

Гораций

Какую же службу вы сослужили королю?


Гильденстерн

Тут государственное дело.Но вам я, так и быть, скажу.

(Понизив голос.)

Про то, что принц наш вовсе сбрендилИ шпагой канцлера проткнул,Уже вы знаете, конечно.Так вот, мне велено его —То есть не канцлера, а принца —Скорей отсюда увезти.

Гораций

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза