Новый Мир ( № 6 2011)

Диалог этот звучит в самом финале романа, но слова были произнесены еще в 1649 году: снова и снова нарушается линейность времени, потому что книга — о времени иной природы, о мифологических циклах. Все центральные персонажи, кроме самого Слуги, приходя на эту землю, вновь и вновь воплощаются в разных людях; те поступки, которые они некогда совершили, заставляют их вновь принимать одну и ту же роль: они участвуют все в той же мистерии о судьбе земли и ее обитателей. Сумасшедший Антось оказывается помощником палача, осужденным на вечное покаяние, добрый доктор, приехавший из Восточной Украины, — Купцом из Перемышля, преемником добромыльского Купца, а безымянный капитан НКВД — воеводой (не названным прямо Владом Цепешем), Слугой того . Большую часть романа мы ожидаем финальную битву двух Слуг, нам даже обещано, что при столкновении оба они должны погибнуть, — но ничего подобного не происходит. Они встретились — и...«И они вышли, двое слуг, один темный, другой светлый, а куда — никто не знает. Может, в горы, может, в долину, потому что сразу за воротами Добромыльского монастыря разошлись. Что им история, что им память? Добро не имеет истории, зло не имеет истории, есть лишь история Земли, на которой случайно поселились люди».

Бытовые реалии соседствуют с чудом, поэтика исторической прозы — с почти сюрреалистической логикой. Все не то, чем кажется, все «как бы», «словно», иллюзия и не совсем иллюзия: постоянные оговорки автора и рассказчиков лишают читателя возможности вывести стройную и однозначную схему событий. (Довольно отдаленным аналогом может быть разве что «Концерт барокко» Карпентьера, с примесью духа местности из «Кельтских сумерек» Йейтса.)

Пагутяк не всегда пишет настолько странно. Но необычно — всегда, будь то ее детская сказочная проза, украинская готика, повесть или эссе о Древнем Востоке. Впрочем, ее детскому циклу («Королевство», «Книгоноши из Королевства», готовящиеся к печати «Знаменитые коты Королевства» и «Книга перелёток») и готическому циклу (роман «Урожская готика» и сборник «Закат солнца в Уроже», вдохновленные этнографическим очерком Ивана Франко «Спалення опирів у селі Нагуєвичах у 1831 році») уместнее было бы уделить внимание в обзоре украинской жанровой прозы.