Новый Мир ( № 7 2006)

все просто8: игра гормонов, физиология, биохимия, природный цикл — и никаких тебе звезд, возвышающих обманов, нездешних цветов и лазоревого тумана. Сколь, однако, пластичен Пушкин: только что гулял с Непомнящим, возвышенные речи говорил, акафисты вместе пели, и вот на тебе! — опершись о невский гранит, впаривает мосье Зощенко про пубертатный возраст.

Вопрос в том, какое искусство и какой разум: иное дело “мишура”, “жалкие манерные символы” — иное дело народное, пролетарское, пушкинское искусство. Разум ведь для чего дан? Для освобождения от иллюзий. Искусство и разум вполне с редукционизмом совместимы. Или, точнее сказать, могут быть совместимы.

Сарнов цитирует Камю:

“Я и теперь думаю, что в этом мире нет высшего смысла. Но я знаю: кое-что в нем имеет смысл. Это „кое-что” — человек. Ведь он единственное существо, которое требует от мира, чтобы мир наполнился смыслом”, — и выстраивает мост к Зощенко: “Да, мир двумерен. К сожалению. К сожалению, это действительно так. Никакого „третьего измерения бытия” не существует. И все-таки человек — это не только „кости и мясо”9. Человек — единственное существо во Вселенной, которое нуждается в „третьем измерении”, не может без него жить. Значит, он сам и есть это „третье измерение”.

Вот она — новая зощенковская модель Вселенной.

По-прежнему трудно дышать, и „твердь кишит червями”, и „ни одна звезда не говорит”10. Но кроме солнечного есть еще и другой свет, которому дано озарить неуютную, необжитую, холодную Вселенную:искусство и разум” (стр. 594, 595).

Последние слова книги Сарнова. Создается впечатление, что модель эта не столько зощенковская, сколько сарновская. Руки Исава — голос Иакова. Во всяком случае, вовлеченность Сарнова и эмпатия налицо. Пафосный конец. Исполненный метафизического знания. “К сожалению, этодействительнотак”.Действительно!Кто это говорит? Такое впечатление, что Сарнов. Но за спиной Зощенко, который все-таки ничего подобного не утверждал и на устройство мира вроде как нигде не жаловался.

А впрочем, жаловался: “В жизни действителен только настоящий материальный подход и ничего, к сожалению, больше”11. Но это сожаление все-таки не писателя, а тех, кто не в состоянии жить не “по-выдуманному”: “Может быть, это чересчур грустным покажется некоторым отсталым интеллигентам и академикам, может быть, они через это обратно поскулят, но, поскуливши, пущай окинут взором свою прошедшую жизнь и тогда увидят, сколько всего они накрутили на себя лишнего”12.