Новый мир. Книга 1: Начало. Часть первая

— Еще бы. Это не так увлекательно, как таскаться по радиоактивным пустошам с шестистволкой наперевес и мочить толпы мутантов, — подыграл я. — Даже экзоскелетов нормальных не выдали!

— Ну почему? — хихикнул стоящий рядом Карол Дэнуцеску. — Ты забыл о наших костюмчиках.

— Модель «Морковка», — подхватил еще один шутник.

— «Морковка-3000. Профэшнл». Так звучит круче! — донеслось откуда-то с левого фланга, и ребята зашлись хохотом.

На каждом школьнике поверх одежды был застегнут ярко-оранжевый жилет с номером и вшитым маячком — мера предосторожности на случай, если кто-то потеряется. Шансов на это, впрочем, было немного. Ведь кроме двух педагогов с нами будет еще и целый отряд милиционеров и никому из нас даже шагу в сторону ступить не дадут. Честно говоря, я не чувствовал себя в большей безопасности даже находясь дома под теплым одеялом и с грелкой в ногах. Но Джерри, конечно, не разделял такого мнения.

— Как же. Классная вещь, — с величайшей серьезностью протянул Джером, хмыкнув, как бы удивляясь нашей беспечности. — Классная вещь для стрелка, который задумает на нас поохотиться. Учителя — просто гении. По таким ярким оранжевым целям никакой слепой осел не промахнется…

— Эй, что за шушуканье в седьмом «а»?! — громыхнул в нашу сторону зычный голосище учительницы географии. — Мы для кого тут распинаемся, для себя?!

Мы мигом притихли — никто не горел желанием вывести ее из себя. Географичка по своей суровости ничуть не уступала Семену Аркадьевичу, а порой даже смотрелась серьезней. Физрук, несмотря на внушительную внешность, был добродушен, и дети это чувствовали. Своими размеренными движениями и брюшком он напоминал медведя-панду — милого и покладистого, если только его не дразнить. Алла Викторовна была из другого теста: строгая, резкая, презирающая нюни. Своими грубыми чертами лица и короткой стрижкой-ежиком жестких светлых волос она напоминала мужчину, а вернее — армейского сержанта.

Она была худой и состояла, казалось, из одних лишь жил и высушенных жестких мышц. Поговаривают, что она каждый день проводит не меньше трех часов за занятиями спортом. Папа однажды обмолвился, что в темные времена она была одной из первых женщин, вступивших в экспедиционный отряд, и редкие мужчины могли соревноваться с ней в выносливости и стойкости. Даже сейчас, по слухам, она состояла в милицейском резерве и была первой по всем нормативам на сборах «народных дружинников».

— Эй, девчонки! — словно почувствовав мои мысли, Викторовна решила продемонстрировать свой характер и напустилась на нескольких девиц из восьмого класса, смеющихся и стрекочущих о чем-то в заднем ряду. — У вас, я смотрю, есть там тема поинтереснее?! Давайте, нам всем расскажите! Что молчим?! А ну быстро вынули из ушей свои погремушки! Я кому сказала?! А это что еще такое?! Ты на бал собралась, «прынцесса»? Я для кого вчера говорила, как нужно одеваться? А?!

Минуты через две, оставив на месте не в меру нарядных и жеманных девиц одно мокрое место, географичку отправилась осматривать строй дальше.

— … лесбиянка, — донесся до моих ушей отрывок обиженного бормотания одной из уязвленных старшеклассниц.

О Викторовне действительно все говорили, как о лесбиянке. Она совершенно открыто жила в одной квартире вместе со своей подругой и люди шептались, что они вовсе не подруги. Даже называли ее, посмеиваясь, «муженьком». Мне это казалось очень странным. Но мои мама с папой считают, что это личное дело каждого. Нормально, когда мужчинам нравятся женщины и наоборот, но случается по-другому и над такими людьми нет повода насмехаться или чураться их.

Чуть поодаль от нас стояли, наслаждаясь завершающим перекуром, восемь милиционеров. В это теплое время года они были без бушлатов — лишь в камуфляжных кителях. Поверх кителей, словно грозди винограда, была навешана полевая экипировка — бронежилеты, пояса с подсумками, шлемы, автоматы со складывающимися прикладами. Отрядом сопровождения командовал замкоменданта Петков — бывший капитан болгарского МЧС. Завершив инструктаж подчиненных, командир приблизился к шеренге учеников, но в воспитательный процесс не вмешивался, а лишь с любопытством озирал школьников.

Старшеклассники поглядывали на Петкова с завистью и уважением. Это был настоящий офицер — стройный, осанистый, с решительным взглядом. Похож на папиного крестника Миро, но постарше и поопытнее. На поясе его виднелась кобура, из которой выглядывала рукоять боевого пистолета. Оглянувшись на Джерома, я заметил, что его взгляд жадно прикован к оружию.

Джером был одет со свойственным ему расхрыстанным щегольством — он напоминал героя какого-нибудь старомодного боевика, или, вернее, косящего под него подростка. Его говнодавы были так густо покрыты комками мокрой земли и глины, будто он не собирался на пустоши впервые, а бродил по ним всю жизнь. Из той же оперы были и камуфлированные штаны, и особенно повязанная на голове красная бандана. При встрече я не удержался и отпустил по поводу этого какую-то шуточку, на что он чуть ли не всерьез обиделся.