Новый мир. Книга 5. Возмездие

— Это вполне может быть маской. Странно, когда столь ревностная идейность вдруг появляется на ровном месте. По биографии — заурядный обыватель, якобы из числа вяло сочувствующих нашим идеям, но этого надежно не проверишь. Почти четыре десятка лет жил себе и не высовывался. И тут вдруг всплыл в шумном и грязном деле, которое связано с… самодеятельностью… одной из ячеек. Выжил в заварушке, где большинство более надежных ребят погибло. Угодил сюда — и сразу начал лезть к нам без мыла в жопу. От этого так и пахнет эсбэшным дерьмом.

Я вынужден был кивнуть, признавая, что его слова не лишены логики.

— С другой стороны — это благодаря ему ты еще жив, — добавил Хон.

— Ну-ну, — из чистого упрямства не согласился я с такой категоричной оценкой. — Помощь, конечно, была не лишней. Но вообще-то я и так держал все под контролем.

— Ага. Конечно, — иронично усмехнулся кореец.

Тяжело вздохнул, он заключил:

— В общем, если он с тобой попадет в одну бригаду, поручим ему тебя прикрывать. Но спину ему не подставляй. Да и есть ли от него толк в драке?.. Выглядит мягкотелым.

— Пусть уж лучше не суется.

— Жалеть его не надо. Даже если он из наших — он здорово «накосячил». Вот пусть и искупает.

— Начинаешь говорить как Вахид.

— Я согласен с ним лишь в одном. Настоящие преступления заслуживают настоящих наказаний.

Я ответил мрачным кивком. С каждой минутой картина становилась все более ясной. Как бы я не крутился и не цеплялся за свою жизнь, вероятность прожить здесь несколько месяцев при столь сильной заинтересованности многих людей в моей смерти близилась к нулю.

А если бы даже я и исхитрился это сделать благодаря протекции Хона или собственной удачливости — по правде говоря, перспектива апелляции была самообманом, соломинкой, за которую я цеплялся. Хоть я и пытался по привычке спорить с Ши, в душе я уже давно не верил ни в какое правосудие.

— Наверное¸ ты прав насчет меня, — обхватив руками странно лысую голову, в центре которой все еще саднил и пульсировал свежий ожог, прошептал я. — Наверное, я просто дурак, что позволил запереть себя тут. И когда я закончу с заточкой под ребром — винить останется только мою глупость.

— Во всем, что случается, человек всегда виноват сам.

— Это так.

— Эй, Димон!

Подняв голову, я увидел, что Ши очень пристально смотрит на меня, как бы стараясь этим взглядом дать мне понять нечто такое, что не может произнести словами. Лишь после этого очень долгого и многозначительного взгляда он гаркнул:

— Надежда умирает последней. А спасение иногда приходит оттуда, откуда не ждешь.

Я готов был поклясться, что в его последних словах был какой-то потаенный смысл. Но какой — оставалось лишь догадываться. Очевидно, мне не стоило задавать об этом прямой вопрос.

— Спасибо, Ши, — молвил я.

— Тебе уже отыскали свободную подстилку на первом этаже. Отыскали и кое-что из хавки. Так что иди пожри, и вались спать. Времени до смены не так много. А силы тебе, поверь — пригодятся. Все до самых последних.

§ 8

Как и следовало ожидать, на старом, почерневшем от грязи и пожелтевшем от въевшейся мочи матрасе, полном клопов и вшей, который валялся на грязном полу, как собачья подстилка, где спали до меня десятки измученных, проклинающих свою судьбу узников, осужденных на медленную смерть в этом аду, мне снились кошмары.

Я смутно помнил, о чем был кошмар. Но в нем точно присутствовал демон из детства — безумная предводительница сектантов из Генераторного, «матерь Мария». Было бы странно, если бы этот образ не заполз в мое сознание в гротескном подземном мире, где извращенная форма христианства служила мрачным фоном для садизма и жестокости, которые с трудом умещались в человеческом воображении.

— Я же обещала тебе, что так будет, — шептала во сне старуха, сверкая красными глазами и протягивая ко мне руки, которые почему-то были длинными и когтистыми. — Обещала, что ты ответишь за грехи своих предков.

Во сне я не ощущал себя сильным мужчиной — я был маленьким испуганным мальчиком. Я пытался отмахнуться от нее, убежать подальше. Но лабиринт узких горных ущелий водил меня кругами, и надо мной продолжала возвышаться старая деревянная церковь, на фоне которой застыл ее костлявый силуэт, а выше над ней — сюрреалистичное красное небо, каким оно может быть лишь в настоящем Аду.

— Хватит уже, триста двадцать четвертый, — раздался за моей спиной голос Чхона.

Обернувшись, я увидел, что генерал не спеша двигается ко мне. Издалека казалось, что его фигура равна по росту моей. Но чем больше сокращалось расстояние, тем больше я съеживался, а он делался великаном и нависал надо мной широкой, исполинской тенью. Его шаги были такими тяжелыми, что от них содрогалась вокруг земля, а голос гремел, подобно рокоту грома.

— Хватит уже бегать, слабак, — презрительно пророкотал он.

— Я не боюсь тебя! — попробовал крикнуть я.

Но мой писк был так слаб, что вряд ли мог даже долететь до ушей великана.

— Как ты вообще мог посметь бросить мне вызов? Неужели ты не понимал, что я просто раздавлю тебя?! — разнесся надо мной грохочущий голос, от которого со скал полетели камни.