Вообще же о временах, прожитых Стругацкими, можно узнать много любопытного, яркого, человеческого. Например, подробности быта и нравов в ВИИЯКА (Военном институте иностранных языков Красной армии), где учился Аркадий в 1940-х: как пили, как общались с девушками, что носили, как добывали деньги при их нехватке; детали обучения: сажая, скажем, курсанта на гауптвахту, ему, чтобы не терял времени зря, давали «лапшу» — узкие бумажные ленты с иероглифами, которые «японцы», как и «китайцы», таскали с собой повсюду — «в трамвае запросто могли достать и учить», какие были программы обучения — долгосрочная и сокращенная; как распределяли на практику; как выглядела в 1950-е военная часть в Канске, где Аркадий Натанович служил в школе военных переводчиков, и сам городок. Сколько зарабатывал дивизионный переводчик на Камчатке в начале 1950-х и что входило в круг его обязанностей. Как себя чувствовали там военные, чем убивали скуку, что там ели и что пили, чем закусывали; каков был фольклор военной среды и его возможные источники. Как выглядел в начале 1950-х Петропавловск-Камчатский, какая там была культурная и прочая жизнь, что за природа его окружала. Сколько шли письма с Камчатки в Москву и обратно в 1952 году. Как в середине 1950-х добирались от Москвы до Камчатки и на каком транспорте оттуда выбирались. Кое-что из бытовых технологий: как делался и как демонстрировался рисованный фильм на обоях в честь запущенного спутника, сделанный Борисом Натановичем и его друзьями в Пулкове в 1957 году, как копировались тексты для самиздата. Из недавней истории — коммерческие и некомерческие цены 1990 года на алкоголь и табак (сегодня наверняка не всякий помнит!) и интерьер московского жилья того времени
[14]. Есть и некоторые подробности эмоциональной истории нашего общества: как люди относились к самиздату; как была воспринята гибель космонавта Комарова — «во всяком случае, первого, о чьей смерти сообщили».Такими подробностями книга набита густо, и они дают куда более живое чувство эпохи, чем попытки общих оценок.