Новый Мир ( № 1 2010)

Тот сдвиг, который осуществили «транссубъективисты» по отношению к поколению «Вавилона» (точнее, к творчеству авторов «Вавилона» 1990-х), может быть описан как перенос смыслового акцента с индивидуального, которое было столь важно для поколения 1990-х, на то, что позволяет посмотреть на индивидуальный опыт со стороны, — речь тут может идти и об историческом, и об эротическом, и о религиозном.

Повествования, взятые из исторических трудов и семейных преданий, из фантастических фильмов и детской литературы (все это виды рассказа, от которого мы, взрослые, как правило, находимся на некотором расстоянии), при увеличении масштаба до размеров индивидуального сознанияперестают быть эпическими, предстают как невосстановимыеруиныпрежних историй и одновременно — как место рождения нового, открытого сознания и новой, нелинейной — или открытой — поэзии.

Молодые поэты конца 2000-х воспринимают открытия «транссубъекти­вистов» как уже существующий язык и делают следующий шаг, каждый — по-своему. Например, екатеринбургский поэт Никита Иванов совершил с поэтикой Андрея Родионова операцию, которую можно было бы назвать перефокусировкой. Герои Родионова — «люди безнадежно устаревших профессий» (название его сборника 2008 года), — по сути, городские маргиналы. Герои Иванова — максимально усредненные люди российской повседневности 2000-х — студенты, клерки, мелкие бизнесмены, жизнь которых проходит в непрекращающемся страхе перед крахом налаженного распорядка: им угрожают призыв в армию, увольнение с работы, «маски-шоу» ОМОНа, прибывшего по ложному доносу конкурентов.

 

Утром понедельника, еще до традиционного совещания

появились зловещие слухи о сокращении.

Якобы в пятницу вечером финансовый прислал кому-то по айсикью:

«Новую машину скоро не куплю».

Все знали давно, что финансовый хотел «Сааб» белого

цвета. А теперь знали, что начнут с нашего отдела.

Марина прочла у кого-то в жж, или еще где-то в Интернете,

как теперь делают на всём белом свете:

предлагают либо выбрать несколько кандидатов,

либо пропорциональное сокращение всем бонусов и зарплаты.

У кофе-машины все начали думать и выбирать,

что делать. Решили голосовать.

Чтобы представить на совещании боссам

готовое решение не только по другим, но и по этому вопросу.

Марина составила ведомость. Сисадмин сказал, что здесь все на него плюют.

Даша заплакала и обещала, что если её сократят, то дома её убьют.

                  («Утром понедельника, еще до традиционного совещания…», 2009)