Новый Мир ( № 4 2002)

“Дело о Батуме”.Одна из самых поразительных глав книги — последняя. Пьеса о Сталине становится в ряд булгаковских “христологических” сочинений о героях-пророках, “но... как-то боком”. В “Батуме” Булгаков продолжает осмыслять важную для него проблему легитимной и самозванной власти — и, как блестяще доказывает Петровский, мотив самозванчества в “Беге” прочно опирается на классическое произведение о самозванце — пушкинского “Бориса Годунова”. Петровский предлагает — мотивируя это и хронологически, и художественно — рассматривать в творческой биографии Булгакова “Батум”после“Мастера и Маргариты”. Такая инверсия резко смещает акценты булгаковского творчества: в “Батуме” впервые у него “сила зла — оказывается самодостаточной и, по крайней мере, равной силе добра, так что исход борьбы далеко не предопределен”. “Последнее его слово о мире полно безнадежности”, — горько резюмирует Мирон Петровский.

Есть у Мирона Петровского виртуозный этюд о симметрии, закамуфлированный обманчиво “скучным” заголовком “Название романа как его идейно-композиционная модель”. Петровский там показывает, как “графическая”, “морфологическая симметрия”, содержащаяся в названии пушкинского “романа в стихах” “ЕвГЕНий О-НЕГин”, заключает в себе как бы модель, “матрицу” всех его уровней. Движение сюжета, композиция, конфликт, даже ономастика романа, оказывается, уже “записаны” в его названии, как в ДНК. Когда-то Юрий Олеша увидел, что в другой пушкинской строчке, “Европы баловень — Орфей”, содержится палиндром: евро-орфе. Олеша восхищенно заметил, что в середину строчки будто вставлено зеркальце! Вот и Петровский — тоже такой писатель “с зеркальцем” внутри строчки (добавим — внутри мысли, внутри статьи, внутри книги...).

Петровский, можно сказать, выделил и описал “геном Булгакова”. В “Мастере и Городе” представлено множество доказательств того, что в одной мастерской, одним мастером изготавливались ключи и от двери дома на Андреевском спуске в Киеве, и от “нехорошей квартиры” на Большой Садовой в Москве, и от дворцовых залов в Ершалаиме. Книга Мирона Петровского далеко выходит за границы проблемы “художник и культура города”, да и сами границы оказываются совсем не там — и не так — пролегающими, как нам представлялось до ее прочтения.

Ольга КАНУННИКОВА.

КНИЖНАЯ ПОЛКА АНДРЕЯ ВАСИЛЕВСКОГО

КНИЖНАЯ ПОЛКА АНДРЕЯ ВАСИЛЕВСКОГО

+ 7

В. Т. Третьяков. Русская политика и политики в норме и в патологии. Взгляд на события российской жизни 1990 — 2000. М., “Ладомир”, 2001, 863 [восемьсот шестьдесят три!] стр.