Я не хочу сказать, что герой Кононова, в отличие от героини Куприна, нездоров, просто он весь в познании, а Елене, знающей жизнь, добавочное и нелучшее знание о ней не открыло бездн, зато окончательно открыло глаза на мужа. (Кстати, на чтениях коллега из “Учительской газеты” напомнил Елисееву как более уместную аналогию рассказ Куприна же, “Мясо”, написанный о том, о чем и “Похороны кузнечика”, — об ужасе юной души перед фактом смерти не как исчезновения из жизни, а о тлетворности самой жизни как умирания, о том, что жизнь, плоть — это и есть умирание, — но Елисеев ответил, что “Мяса” не читал.)
Саратов.
Мы печатаем два выступления в рамках Третьих чтений имени Аполлона Григорьева, проведенных Академией Русской Современной Словесности в октябре 2001 года (Москва, Государственный литературный музей). Тема чтений —эротика и эстетика— связана с творчеством Веры Павловой и Николая Кононова, которые стали по итогам 2000 года лауреатами премии имени Аполлона Григорьева, учрежденной АРС’С и Росбанком.
Имя Божие как орфографическая проблема
Глубокоуважаемый Андрей Витальевич!
Не так давно в “Новом мире” (2001, № 5) была опубликована интересная, но спорная статья доктора филологических наук, председателя Орфографической комиссии РАН Владимира Владимировича Лопатина “Русская орфография: задачи корректировки”, в редакционном примечании к которой говорилось, что “редакция намерена вернуться к освещенной в этой статье проблеме”. Это замечание (а также появившийся уже в Вашем журнале отклик1) и побудило меня обратиться к Вам с письмом.
Как профессиональный корректор, я не без некоторых опасений ожидаю предстоящую реформу правописания, хотя сознаю необходимость изучить новые правила и руководствоваться ими в своей работе. Но некоторые положения раздела “Названия, связанные с религией” вызывают столь сильное недоумение, что, как православная христианка, я сочла своим долгом поделиться своими соображениями по этому поводу.