Новый Мир ( № 4 2003)

1 Рецензию на роман см. в этом номере.

Книги

10/30.Стихи тридцатилетних. Составитель Глеб Шульпяков. М., “МК-периодика”, 2002, 160 стр., 3000 экз.

Стихи Максима Амелина, Дмитрия Воденникова, Михаила Гронаса, Инги Кузнецовой, Александра Леонтьева, Андрея Полякова, Бориса Рыжего, Дмитрия Тонконогова, Санджара Янышева и Глеба Шульпякова. См. рецензиюВладимира Губайловскогов “Русском Журнале” от 17 января 2003 года:http://www.russ.ru/krug/kniga

Светлана Кедрина. Обречена любить. Стихи. М., “СИП РИА”, 2002, 242 стр.

Книга избранных стихов московской поэтессы, избегавшей (на наш взгляд, напрасно) публичности (в качестве дочери Дмитрия Кедрина) и потому более известной как художник-график; “Какое счастье: дом, забор, / Ворон крикливых разговор, / И яблоки гремят по крыше, / Как гром, ниспосланный нам свыше...”.

Кристиан Крахт.1979. Роман. Перевод с немецкого. М., “Ad Marginem”, 2002, 286 стр., 3000 экз.

Роман культового немецкого писателя, приписываемого то к “поп-литературе”, то к течению “нового дендизма”, то к представителям “антипопа” и т. д. Энергично написанное повествование, действие которого начинается в Тегеране 1979 года в момент Иранской революции (путешествующий по Востоку герой мучается охлаждением спутника, своего бывшего любовника, оба развлекаются на вечеринке — выпивка, нацистская музыка, гашиш, кокаин; а где-то за окнами в глубине непонятного для них восточного города что-то такое происходит с участием танков и вооруженных людей). Завершается повествование в концлагере Северного Китая, куда героя привели его “духовные” поиски: похоронив в Тегеране умершего от передозировки друга, он совершает паломничество в Тибет, попадает к китайским пограничникам, а затем — в лагерь, где обретает внутренний покой, согласившись стать лагерной пылью, то есть сумев стереть из сознания все, что связывало его с прежней культурой. Крахт пишет что-то вроде романа воспитания, герой которого проживает процесс инициации “в обратном направлении” — от недовоплощенности человеческого к абсолютной его развоплощенности. В послесловии переводчик романа Татьяна Баскакова разбирает переплетение в нем современных и традиционных культурных символов — привлекаются: рок-музыка и рок-поэзия, европейский миф о мистике Тибета, “онтологический анархизм”, “поэтический терроризм”, декадентская ветвь английской колониальной литературы и немецкий социолог Карл Мангейм, секта ассасинов и Нагорная проповедь и т. д.