Новый Мир ( № 4 2009)

Огромную историческую роль играет тот раздел воспоминаний, где Сергей Сергеевич рассказывает о приходе Ф. И. Шаляпина на заседание Стачечного комитета и о стихийно организованном концерте великого певца перед членами Комитета. Важен рассказ о том, как в начале декабря 1905 года правительственные войска расстреляли здание училища Фидлера, в котором тогда собрались члены Комитета.

В целом этот раздел казался мне очень важным. Искренняя и продуманная вовлеченность сына миллионера в революционную деятельность, причем на столь высоком — общенациональном — уровне, казалась мне, воспитанному на материале советской пропаганды о семьях «буржуев», почти невероятной. Этот рассказ от первого лица противоречил ходульным утверждениям советской прессы о моральном климате в среде богатых людей.

В те дни, когда Четвериков диктовал мне воспоминания, мы однажды остались в комнате вдвоем, и я спросил его, к какой из революционных партий он был бы ближе всего, существуй они в сегодняшние дни. Он задумался. Тогда я конкретизировал вопрос и спросил более прямо: соответствуют ли его мировоззрению большевистские взгляды сегодня? Он без задержки дал мне отрицательный ответ и потом добавил, что, пожалуй, меньшевики были бы ему симпатичнее.

Когда я закончил записывать воспоминания, был уже конец августа. Я улетел в Москву, взяв с собой все 130 страниц рукописи. В сентябре и первых числах октября я несколько раз ездил в МОИП и пытался выяснить, не меняются ли планы редакции относительно подготовки к переизданию четвериковской работы. Все пока шло по плану, и я об этих походах сообщал Сергею Сергеевичу.

В начале октября он написал родной сестре Марии Сергеевне в Швейцарию письмо с такими строками: «А вот чем я был занят последние две недели, ты ни за что не догадаешься… Диктовал „Мои воспоминания” — школьные годы и университет. Один мой знакомый здешний студент много раз приставал ко мне с этим предложением. Сначала я отнекивался, а потом, больше из озор­ства, решил попробовать. И представь себе — мне понравилось! Всколыхнулась память о многих событиях, о всяких мелочах и личных переживаниях, и все это гораздо отчетливее, конкретнее, связаннее, чем бывало раньше. И вот мы засели за работу: я диктовал, а студент писал, и получилась в конце концов довольно тяжелая рукопись — эдак страниц на полтораста, правда, очень размашистого почерка. В ней пять глав: 1. Школа и школьные годы. 2. За границей. 3. В Киеве. 4. Первый год в Московском университете и 5. Всероссийский стачечный комитет (1904 — 1905 гг.) <…> А все-таки благодарю Судьбу за то, что она мне дала дожить до моих лет <…> Очень тебя любящий брат. Сережа» [4] .

К моим заботам о статье добавилась в это время еще одна: надо было организовать перепечатку рукописи воспоминаний. Сергея Сергеевича этот вопрос тоже интересовал. Вот что он мне написал:

 

ГОРЬКИЙ, 31 октября, st1:metricconverter productid="1958 г" w:st="on" 1958 г /st1:metricconverter .

Дорогой Валерий Николаевич

Большущее Вам спасибо за Ваше сердечное искреннее письмо и за те хорошие вести, которые Вы нам сообщили. Всё это, конечно, очень радует и бодрит, но я старый пессимист и очень твердо помню украинскую поговорку: «Не кажи гоп, пока не перескочишь!», а потому молчу и «гоп» не говорю.

Как подвигаются дела с моими рукописями? Из Ваших слов я заключаю, что дела с примечаниями и комментариями обстоят лучше, чем дела с «Воспоминаниями». Это совершенно естественно. Но вот и у меня есть по этому поводу новость. Неделю тому назад был у меня мой хороший знакомый и друг Андрей Андреевич Бундель (доктор и профессор химии). Я ему кое-что рассказал о моих «Воспоминаниях», и он сам предложил мне свою помощь для переписки на машинке Вашей рукописи. Он предлагает взять на себя и расходы по этому делу, и указать подходящую машинистку из числа его знакомых. Так что вот, дорогой Валерий Николаевич, если это Ваши планы не нарушает и Вы почему-нибудь не предпочтете других путей, то Вы можете использовать помощь, предлагаемую А. А. Бунделем. Для этого надо будет только повидаться с ним и передать ему Вашу рукопись. Повидать его всего лучше дома по адресу: МОСКВА, Ж-4. Улица Чкалова, дом 69/25, кв. 12. Этот дом угловой по Садовой (ныне ул. Чкалова) и Землянке, недалеко от Таганской площади— вниз с горки по направлению к Курскому вокзалу. Застать его дома легче всего вечером, после 8 часов. — Так вот, дорогой Валерий Николаевич, повторяю: если Вы не имеете впереди ничего более для Вас привлекательного, то обратитесь по указанному адресу и передайте А. А. Бунделю мой привет и глубокую благодарность.

Кстати: прилагаю к этому письму маленькое добавление к моим воспоминаниям, а именно к самому концу 3-й главы. Вклейте его как-нибудь, и если нужно связать с текстом, то сделайте это сами.