Новый Мир ( № 4 2009)

— Дорого не дадут. Долларов двести. Хотя можешь показать его и поторговаться.

Я решил испытать судьбу еще раз: снова набил рог газетами, завернул в полиэтиленовый пакет и отправился “торговаться”. Встреча была назначена на два часа. Когда я пришел в музей, директора еще не было. Потом раздался телефонный звонок.

— Подождете до четырех? — поинтересовалась хранительница фондов.

— Нет, — сказал я, решительно поднимаясь. — Все ясно.Онне хочет. Сделка не состоится.

Вернувшись домой, я вынул из рога газеты и повесил его на прежнее место над каминной полкой.

Перед командировкой в Грузию я заехал к маме и спросил, не помнит ли она, откуда у отца взялся этот рог.

— Ну как же, — сказала она. — Отец привез его после того, как побратался с Вахушти Котетишвили.

Вахушти — потрясающей красоты и силы человека, поэта, переводчика и талантливейшего собирателя грузинского фольклора — я видел только раз, когда он приезжал к отцу в Переделкино. Но мы тогда не познакомились, он не видел меня, это было сразу после ночи саперных лопаток, и его хриплый голос не говорил — он плакал, рыдал, умолял, как будто сейчас, здесь, они вдвоем с отцом, братья-кровники, смогут поправить непоправимое.

Мне было лет девять, когда отец побратался с Вахушти у него на родине, в Хевсуретии. Отец сидел в нашей маленькой кухне и как всегда подробно рассказывал о командировке. Между большим и указательным пальцами правой руки у него чернел свежий надрез.

— Острым ножом, почти безболезннно, делают этот надрез и потом вот так (отец показал, как сходятся ладони) смешивают кровь.

Почему-то вот это — про надрез и про кровь — я запомнил. А про рог забыл. Думаю, что процедура братания как раз и завершалась выпиванием кроваво-красного вина из этого рога как бы на брудершафт. Неудивительно, что рог не “хотел уходить” из дома отца: ведь он был связан с ним кровными узами!

Истории моей не хватает только финала. Чтобы все ниточки связались, надо было найти в Тбилиси Вахушти и поцеловать его за отца, раз уж отец сам больше не мог это сделать. Единственное, что беспокоило меня, — так это то, что ни телефона, ни адреса Вахушти у меня не было, хотя в Москве все уверяли, что батоно Вахушти я найду по одной лишь фамилии, ибо это — человек-легенда. Однако опять случилось маленькое чудо. Помню, мы с Гио сидели и обсуждали, что случилось за пятнадцать лет с Грузией. Гио сказал: