Новый Мир ( № 6 2010)

Третьего марта 1941-го я возвращался с Воркуты уже со счастливой справкой об освобождении. Надо было добираться в Воркуту-Вом за 58 км. Я выехал на попутных санях до первого станка и здесь остался ночевать. В землянке было страшно тесно, а вонь просто невыносимая. Не спалось. В кармане заветная справка. Скоро увижу Киев. Повертевшись на нарах, я вышел во двор. Была тихая лунная ночь. “И чего тут сидеть? — подумал я. — За три часа доберусь до следующего станка, отдохну, а там попуткой или пешком домой”. И пошел. О таких случаях говорят, все пело во мне. Накатанная дорога, а в стороне телеграфные провода узкоколейки, то на одной стороне дороги, то на другой, то ближе они к дороге, то дальше, то выше они, то над самым снегом. Счастливый, я не заметил, как подула поземка и скрылась за облаками луна, а когда спохватился, то почувствовал, что накатанной дороги под ногами нет и что я уже где-то по насту шагаю. И проводов уже не вижу. Начинаю метаться. Сначала сдерживаю себя, потом становится жутко. Ни проводов, ни накатанной дороги. А наст обманывает: кажется, дорога, а ее нет. И ветер крепчает, луну заволакивает. Нет, погибать сейчас, со справкой об освобождении в кармане, никак не хочется. Уж лучше бы тогда, с Алхимовым.

Вспомнился и другой случай, как мы сбились с пути в лесу с Ульяновским. Мы пошли осматривать деляны для повала, и внезапно начался буран. Мы потеряли след. Стали метаться, хотя каждый старался показать, что он спокоен. Но дело затягивалось и означало конец в любом случае: хоть замерзнем, хоть найдут и расправятся, как с беглецами. Ульяновский стал выражать тревогу, а меня что-то не тронуло особо: суждено так суждено. А теперь ой как не хотелось погибать! Только не поддаться панике, это хуже всего! Может, не двигаться, пока я далеко еще не забрел в тундру, а утром поедут и найдут? Но я уже весь в поту, и ветер пронизывает. Постою — холодно. Двигаюсь потихоньку и натыкаюсь на свои следы. И никакого понятия о времени и месте. Но догадываюсь, что от дороги далеко не ушел.

Где же она, где провода? И слышу крик, как будто мое имя. Настораживаюсь и пугаюсь: не галлюцинация ли? Тогда совсем пропал. Порыв ветра, и снова — кто-то зовет меня по имени. Не двигаюсь и кричу в ответ: “О-о-о!” Голос приближается, при появлении луны различаю фигуру и спешу навстречу. Попов!

— И чего тебя понесло в ночь?