Новый Мир ( № 7 2006)

Вообще “малая московская гастроль” БДТ с “Бедной Лизой” была пиком моих добрых отношений с Георгием Александровичем — может быть, никогда больше не возникала между нами такая степень взаиморасположенности. Гога был тогда настолько прост, что явился на послеспектакльное застолье в квартиру Юры Ряшенцева, где, помнится, по-студийному впервые собралисьвсеучастники: и актеры, и постчасть, и осветители... За огромным распутинским столом (по семейному преданию мамы Юры — Ксении Александровны, именно за этим столом был убит в Юсуповском дворце сам Распутин, а затем стол перекочевал какими-то невообразимыми судьбами в Москву и сейчас стоит в квартире на Языковском) мы сидели и пили за новые совместные театральные труды.

Они не заставили себя долго ждать.

Сандро Товстоногов приехал в Москву и предложил срочно сделать пьесу-мюзикл по “Трем мушкетерам” Дюма. Это была целиком его идея. Он рвался в ТЮЗ, в главные, и ему надо было помочь... Сандро так и сказал нам с Юрой:

— Шеф рекомендовал мне иметь дело с вами.

Он всегда называл отца — “шефом”. И верно: это предложение в данном случае исходило от главы невидимой корпорации, в которой мы были приняты простыми служащими, и Сандро дал нам понять это. Но мы и без того понимали, что, “взятые в свиту”, должны прежде всего уметь не отказываться от того, что нам предлагает сам “шеф”. Если он зовет “на дело”, отказываться “западло”.

И хотя я уже собирался тогда приступить к работе над пьесой “Холстомер”, пришлось временно отложить этот замысел исрочновыполнять столь неожиданный заказ — делать “Три мушкетера” для Сандро. Что ж, не самая худшая идея! Мы испытали удовольствие от этого труда, и, как убедились, удовольствие на этом спектакле испытывали и зрители: “Три мушкетера” в нашей версии шли на сцене ТЮЗа в Москве восемь или десять сезонов подряд. А потом из трехактного спектакля родился трехсерийный телефильм, прославивший Михаила Боярского на скрипящем потертом седле и множество других звезд. Стихи Юры, мой сценарий и музыка Максима Дунаевского имели первоисточником театральную версию в постановке Сандро Товстоногова с Володей Качаном в главной роли.

А что же сам Гога? Предложил ли он мне что-нибудь ставить после триумфа “Бедной Лизы”? Да, предложил. В журнале “Иностранная литература” он прочитал пьесу Ф. Дюрренматта “Играем Стриндберга” и посоветовал мне ее посмотреть.

— А “Холстомер” вы что, не хотите? — спросил я.

Гога недоумевал:

— Какой “Холстомер”?

— Толстого.