Новый старый год. Антиутопия

Константин Евгеньевич целиком и полностью погрузился в очередное обдумывание своего предстоящего разговора с тестем.

Сидящий впереди генерал-губернатор подсчитывал, какие дивиденды сможет получить он лично и возглавляемая им область от того, что первым лицом в государстве стал их земляк.

Начальник колонии и его заместители были счастливы от неожиданного вызова в Москву. Вот только зачем в Главном управлении лагерей потребовали жен с собой тащить? А так какая бы славная командировка могла получиться!

Ольга мечтала, что в Москве врачи быстро вылечат ее от этого неожиданно свалившегося паралича. А вот Татьяну Юрьевну, она слышала об этом в больнице, уже ничто не сможет спасти. Константин овдовеет и, кто знает, может быть, он когда-нибудь женится на ней. Да и его взлетевший на самую высоту тесть тоже, похоже, к ней неравнодушен. А иначе, зачем ему было звать ее в столицу?

Один только доктор Назимов не завидовал пассажирам этого рейса. Потому что это он сам во многом способствовал их появлению на борту самолета. Ведь большинство из них были заражены «нью-йоркским параличом», и по прибытии их ждала незавидная участь.

Но ни он, ни кто-либо другой из пассажиров и членов экипажа не знал, что через пять минут после взлета сидящий за столиком в аэровокзальном буфете невзрачный мужичок лениво нажмет указательным пальцем кнопку на пульте дистанционного управления и приведет в действие взрывное устройство. И тогда еще находящийся в поле зрения провожающих самолет разлетится в воздухе на куски.

На Рождество тетя Маша пригласила к себе гостей. С легкой руки любимого племянника Жорика вся павлодарская родня еще сорок лет назад стала обращаться друг к другу не иначе как «тетя Даша», «дядя Коля». И это настолько прижилось, что даже рождение внуков не изменило традицию. Старшее поколение, несмотря на то, что все давно уже стали бабушками и дедушками, упорно продолжало называть себя «тетями» и «дядями». А, может быть, они просто хотели таким образом обмануть безжалостное время, лишний раз не напоминать друг другу о приближении старости? Кто знает. Но для Натальи, привыкшей к тому, что мать его мужа, бывшая в Обске просто Алешиной бабушкой, здесь стала тетей Ниной, это было в диковинку.

Тетя Маша и дядя Коля жили в панельной пятиэтажке на самом берегу Иртыша. Их единственная дочь Женя жила отдельно. Мужа она выгнала, и сейчас одна воспитывала сына и дочку.

Кроме них, в Павлодаре еще жила семья третьей сестры – тети Даши. И хотя тетя Маша и тетя Даша были близнецами, сейчас они мало чем походили друг на дружку. Обе тетушки были полными. Но если полнота тети Маши казалась вполне естественной и нисколечко не портила ее, а наоборот, даже придавала ей особый шарм, то тетю Дашу излишний вес, похоже, явно тяготил. Она ходила очень тяжело. Тетя Маша постоянно суетилась по дому, каждый день, даже в выходные, бегала на работу, хотя по закону уже давно вышла на пенсию. Но хозяин ее не отпускал. Она работала директором крупного обувного магазина по контракту. И хотя он платил ей значительно меньше, чем получали ее коллеги в других магазинах, но тетя Маша на это не жаловалась. И ее глаза постоянно светились, излучая доброту, заботу и участие.

А тетя Даша, напротив, постоянно ругала нынешнюю власть, воров-начальников, плативших людям гроши. И тоже, уйдя на пенсию, работала, несмотря на плохое здоровье, в банке.

Хотя в целом жизнь у тети Даши была куда благополучнее, чем у сестры. Муж у нее, в отличие от дяди Коли, почти не пил, и у обоих сыновей жизнь сложилась лучше, чем у Женьки.

Несмотря на ежедневные «концерты» дяди Коли, приехавшая из Обска сестра поселилась у них. Они с Машей заняли большую комнату, а дядьке под его дебоши отвели маленькую. Тетя Маша была очень рада возвращению старшей сестры. У нее хоть появился рядом близкий человек, с которым всегда можно было поговорить по-людски, отвести душу и который ее всегда понимал и поддерживал.

– Наташенька, зови ребятишек к столу, а то все уже стынет, – позвала жену племянника тетя Маша, выносившая из кухни огромное блюдо с бешбармаком.

Девчонки с важным видом сидели на диване и креслах и старались смотреть в телевизор, словно доносившиеся из кухни ароматы их ничуть не трогали. Они все еще скромничали в доме у чужих людей.

Комната тети Маши поздними вечерами походила на лежбище морских котиков. На паласе расстилались всевозможные матрацы, одеяла, шубы. На них спали Валя, Света, Люда и Наталья. А любимого внучка Алешеньку бабушки, души в нем не чаявшие, брали к себе на диван.

– А ну, шантрапа! Быстро кушать! – объявил возникший на пороге комнаты дядя Коля.

Ему ужасно не терпелось выпить, а делать это одному, когда в квартире столько людей, было все-таки совестно. Поэтому-то он и поторапливал гостей.

Света и Валя последовали за ним. Наталья подошла к сидевшей в кресле Людмиле и спросила:

– А ты?

– Тетя Наташа, мне что-то не хочется есть, – возразила девушка.

– Неудобно. Тетя Маша старалась, готовила. Хотя бы просто посиди за компанию.

Люда нехотя встала. Наталья взяла ее под руку и повела к столу.