Новый век начался с понедельника

Хотя Надежде Сергеевне и не было свойственно большое чувство юмора, но заряженная всеобщей атмосферой, обычно задаваемой Платоном, она иногда вдруг юморила, причём не без философского контекста.

– «Знаете, почему деньги сами к нему в руки плывут? Потому что он ими шевелит!» – объясняла она Платону и Гудину причину зарабатывания хороших денег Алексеем.

– «Везёт Лёшке!» – завистливо протянул Гудин.

– «Алексей везунчик – потому, что он возит!» – несколько успокоил того Платон.

И действительно, Алексей шустрил, и не только по работе и в своих делах, но и в словах, часто поддерживая шутливую атмосферу, помогавшую их коллективу работать легко, весело и непринуждённо. Когда Платон задержался с отпиранием изнутри двери из полуподвала склада на улицу, где ждали с грузом Алексей и Гудин, раздался их нетерпеливый стук в дверь.

– «Кто там?» – задал игривый тон Платон.

– «Сто грамм!» – пропищал за дверью, принявший правила игры Гудин.

– «А мы ждали килограмм!» – неожиданно продолжил Платон, нарочно затягивая ожидание.

– «А если почтальон Печкин?!» – вмешался, ещё не забывший детскую тематику, трижды отец – Алексей.

– «Тогда нам нужен Александр Овечкин!» – отпарировал болельщик хоккейного «Динамо» Платон.

– «Здравствуйте, господа-товарищи!» – пошутил в другой раз со своими коллегами-мужчинами Платон.

– «Платон! Ты чего это? Какие теперь товарищи?!» – удивился Гудин.

– «Только тамбовские волки!» – злопыхнул Алексей.

– «Хорошо! Здравствуйте, господа-тамбовские волки!» – поправился Платон, уязвляя самолюбивых.

И тут же он безнаказанно ещё раз уел своих коллег:

– «Мужчина, не отслуживший в армии, неполноценен, как гражданин!».

На что не служивший срочной службы в СА Алексей сразу прореагировал, как бы оправдываясь и набивая себе цену.

Тут же Алексей неожиданно рассказал коллегам, что в бытность студентом его проверяли на пригодность работы в разведке, и он прошёл проверку с резолюцией работать в Германии. Но он, как человек творческий, гениальный, якобы отказался от их предложения, не желая всю жизнь кому-то подчиняться и от кого-то зависеть.

Вскоре после этого Платон, воспользовавшись отсутствием Алексея, поделился с коллегами своими весьма большими сомнениями по поводу этого.

– «Очень странный вывод! Я бы, например, будучи сотрудником западногерманской контрразведки «Ведомства по охране конституции» раскрыл бы и разоблачил Алексея ещё в дальнем поезде по пути в Германию.

Достаточно было бы ему сходить в туалет, или где-то посморкаться, утереться рукавом, а уж тем более при приёме пищи в купе, или ещё хуже – в вагоне ресторане – тогда уж вообще! Сразу бы понял, что это «Русиш шваль».

И назовись ты хоть Конрадом Аденауэром, хоть Людвигом Эрхардом, или даже Вили Брандтом, всё равно наш Гюнтер Гийом был бы сразу разоблачён!».

Объяснив не знавшим или забывшим коллегам, – делающим вид, что они знают этих людей, – кто это такие, Платон продолжил:

– «И никакая разведшкола не научила бы Алексея аккуратности и, тем более, немецкой педантичности. Ведь каждая клеточка его тела просто пронизана… разгильдяйством!

Единственное, чтобы я ему действительно бы доверил, так это работу в аналитическом отделе с анализом немецкой научно-технической информации. Причём только технической! И ни в коей мере не политической, да и то не одному, а в коллективе, под контролем!».

Иван Гаврилович Гудин согласно закивал Платону, не удержавшись от своего комментария:

– «Так по нему же видно, что он рыжий еврей! Какая тут к чёрту Германия?!».

Платон тут же подыграл ему: