Новый век начался с понедельника

Всю дорогу до станции он думал о брате, чуть ли не молился за его выздоровление, всё же не веря в чудо, вспоминая недавно умершую их сестру Эльвину.

Надо же? Как, оказывается, Олег чувствовал ситуацию! Ещё и привет ей на тот свет передавал! – сокрушался мысленно Платон.

Рано утром позвонила Елена и сообщила о ночной, во сне, кончине самого старшего из семьи Кочет.

Платон невольно вспомнил все последние дела Олега и его семьи.

Тот словно торопился сделать их.

Ещё весной, под его руководством и контролем была полностью перекрыта крыша всего их большого дома.

Жена Елена поменяла старую иномарку на новую.

Незадолго до смерти отца, старшая дочь Юлия порадовала его, став главным редактором нового модного журнала об индустрии красоты и здоровья «Beauty guide».

И только грандиозным планам Олега по размещению многочисленных родственников в его новом доме в Анапе не суждено было сбыться.

На похороны известного в былые годы радиожурналиста Олега Борисовича Кочета собралось множество народа. Гроб поставили в обширном приусадебном саду родового дома большой семьи Кочет. Платон прибыл в Малаховку вовремя, с Ксенией и Иннокентием. Практически тут же подъехал Данила, за ним на своём автомобиле Саша. Чуть позже – Василий. Остальные родственники Платона по разным причинам не смогли приехать.

Ему было особенно неприятно, что никто не приехал от Григория и его родни. Если и раньше семьи Олега и Эльвины никогда не общались, за исключением их самих, изредка поздравлявших друг друга с праздниками, то теперь этого не будет и подавно!

А как же быть с родственными узами? – недоумевал Платон.

Опять мне, что ли, одному этим заниматься? Ну, Григорий! Нет на тебя Константина!

И вообще, в последнее время Платон стал ощущать и отдаление от себя потомков семьи старшей сестры Эльвины.

Ни Григорий, ни его жена Галина, так и не удосужились, хотя бы из уважения, хоть бегло ознакомиться с длительно у них находившимся произведением Платона. Ну, бог с ними, с верующими, опеку над которыми уверенно взяла, охмурившая их, сестра Настасья Петровна.

А пока слово взял действующий чиновник радиовещания. Он красочно описал трудовой путь Олега, его талант журналиста и новаторство руководителя.

Выступило также довольно много бывших коллег Олега и школьные, малаховские товарищи. Затем длинная процессия из множества автомобилей двинулась на новое кладбище. Только тут Платон узнал, что женщинам так и не удалось разыскать могилы родителей Олега на старом кладбище.

Тогда он молча возмутился: Как это так? Меня бы позвали! Я бы точно нашёл! А ведь теперь на эти могилы предков никто и никогда больше не придёт! Они тоже не блюдут корни своих прародителей?!

Началось прощание на кладбище.

Народу было много, места – чуть меньше. Родственники подошли поближе. Процедуру начали верующие.

Сестра Елены – Мария, была хоть и биологически образованной, но набожной. Под стать ей был и её муж Виктор – преподаватель МГУ, и тоже верующий кандидат биологических наук.

Их четверо детей, две девочки и два мальчика, были воспитаны соответственно. Они пропели у гроба соответствующие молитвы, и путь на последнее свидание с остывшим телом был открыт.

Первыми попрощались самые старые товарищи Олега, некоторые даже старше его по возрасту. Потом стали подходить и родственники. Платон показал пример своим, а затем встал у изголовья рядом с вдовой, слегка поддерживая её. Но Елена была уже спокойна. Всё, что было можно, она перестрадала. Дошла очередь и до второй дочери Виктора и Марии, Татьяны. Наклонившись для прощания с некровным дядей Олегом, она в итоге просто разрыдалась. Платону было неловко смотреть на страдания молоденькой девушки, но почти рядом стоял пока ничего не предпринимавший её отец.

В конце концов, жалость пересилила этикет и неловкость, и Платон привлёк своей пятернёй рыдающую девчушку за талию к себе, дав её красивому заплаканному лицу возможность скрыться от посторонних глаз, уткнуться в мужественную грудь, успокаивающую своей твердью и теплом.

Платон на время освободил левую руку, поддерживавшую Елену, и стал легонько гладить Танюшку по почти льняным, с золотистым отливом, прямым волосам.

При этом старый ловелас почувствовал необычайный прилив давно забытой, какой-то необыкновенной нежности. На всякий случай он искоса взглянул на Ксению. Не ревнует ли? Но та всё ещё была в образе и под впечатлением.

Таня постепенно успокоилась и Платон, дабы не провоцировать ненужных домыслов и вопросов, нежно и ненавязчиво направил её к уже отошедшей в сторонку Елене.

Та это сделала скорее по инерции, по привычке отходить от мужчины, обнимающего другую женщину.

– «Ну, иди теперь к тёте!».

Прощание закончилось. Кто-то наблюдал за ним издалека. Рабочие забили крышку гроба, навеки спрятав за ней застывшие черты «последнего из могикан» рода Кочет.

Бросание пядей земли на крышку уже низко опущенного гроба завершало процесс прощание с телом усопшего. Разбившись на мелкие группы, побрели к машинам. Платон невольно поймал себя на желании ещё раз, сейчас увидеть Татьяну. Но её уже не было видно.